«Знаете, историю «Битлз» преподают в школе. Мои внуки подходят ко мне и говорят: «Дедушка, сегодня мы видели тебя в учебнике». А я думаю: «Правда? О, нет, это ужасно». Мне не нравится, когда некоторые начинаются анализировать всё, что происходило с нами, я недоумеваю: с чего они это взяли?..»

«В обычной жизни я дедушка – у меня есть внуки. Так что официально я уже достаточно взрослый. Но в музыке необязательно быть старым дедом! Я мог бы вести себя как старик, но в душе я отказываюсь верить в свой возраст. Музыка даёт полную свободу духу, которую я не хочу потерять. Но зато с возрастом мы становимся чуточку умнее. Если повезёт…»

«Возраст – это число, тем большее, чем старше ты становишься. Но если это никак не мешает, то мне всё равно. Ты можешь это игнорировать. Этим я и занимаюсь…»

«Ничто не доставляет мне больше удовольствия, чем войти в комнату и выйти из неё с музыкальным произведением…»

«Если честно, есть песни, которых я уже не помню. Особенно те, что были на альбомах 70-ых. Но разве это удивительно, учитывая, что я их написал тысячи?..»

«Периодически я разговариваю сам с собой. Послушай, говорю я, посмотри на эту небольшую гору достижений. Их же у тебя до чёрта. Неужели тебе мало? И отвечаю: а вдруг я смогу сделать так, что мои достижения будут выглядеть чуть лучше?..»

«Я никогда не говорил себе: о, я сделал что-то талантливое!..»

«В фильме “Стать Джоном Ленноном” меня оттолкнули две вещи: во-первых, Джон там выше меня, но это не так! Мы были почти одинакового роста. Когда тебя изображают, как коротышку, это не очень-то приятно. Да, актёр (Томас Сангстер) сыграл хорошо, но ему нужно было бы надеть обувь на платформе. А ещё в фильме Джон отправляет меня в нокдаун. Вот этого в жизни уж точно никогда не было! Иначе я бы это запомнил, не правда ли? Ничего такого с нами не происходило, но теперь это становится частью истории. Люди ведь смотрят этот фильм и запоминают. Я сказал режиссёру: “Всё было не так”. Но потом мы решили: ладно, это просто художественный фильм, не документальный, не биография…»

«Если бы Джон прямо сейчас вошёл сюда, я сказал ему: “Давай напишем песню, приятель! Доставай гитару. За дело!”…»

«Поработать с Томом Йорком? Это было бы замечательно, да… Но я немного… Я не знаю, у меня недостаточно… В общем, я просто не осмеливаюсь позвонить ему. “Привет, Том! Это Пол. Чем ты сейчас занят? Над чем работаешь? Ты не хочешь написать что-нибудь вместе со мной?” А что если он скажет: “Ну, вообще-то я занят”?..»

«Я выпускаю альбомы, и, как дурачок, прислушиваюсь к тому, что о них говорят другие. Знаете, критик из “New York Times” проклял «Сержанта Пеппера», едва тот вышел в свет. Весь ужас в том, что это срабатывает, это заставляет тебя ненавидеть свои собственные вещи. Это играет на твоей неуверенности в себе, несмотря на то, что ты вроде бы преодолел эту неуверенность, когда сочинял ту песню…»

«В былые времена 15000 копий в день – это было не особо. Но сейчас это в порядке вещей, если ты не Рианна или Бейонсе – таков новый мир продаж. Я выпущу свой следующий альбом, но я не думаю, что продам много. Я выпускаю его просто потому, что у меня есть песни, которые мне нравятся. И я сделаю ту работу, которая получается у меня лучше всего. Арена действий изменилась, но меня это не напрягает, потому что я уже снял пенки…»

«На концерте я не переживаю того, что переживают зрители. Иначе я бы не смог петь, иначе я бы просто плакал. Но да, бывают моменты. Кажется, это было в Южной Америке. В зале я заметил высокого, прекрасного, как статуя, мужчину с бородой. Он держал руку на плече своей дочери. Я пел Let it be, а он смотрел на свою дочь, а она смотрела на него, и они переживали в этот момент одно и то же. Сложно петь, когда видишь такое…»

«Погружаясь в сочинение песен в мрачные времена, я постепенно понимал, что мне становится чуть-чуть легче и боль немного отпускает. Я думаю, что хороший психиатр найдёт большое поле для своих исследований в моих песнях…»

«Я всегда старался понять и убедить себя, что, независимо от того, как всё паршиво сегодня, я должен пройти сквозь это и постараться, чтобы ещё обязательно наступили хорошие дни…»

«А я люблю королеву. Когда мы взрослели, она была куколкой, она была красавицей, и у нее была замечательная фигура. Посмотрите на старые фотографии. Нам нравились все её прелести. Я никогда не говорил ей этого лично, но в интервью я говорю это довольно часто. Надеюсь, рано или поздно она это прочитает…»

«Я думаю, что я более всего счастлив сейчас. Для меня большая радость видеть, как растёт и взрослеет моя семья. Однако, заглядывая в прошлое, в те годы, когда Beatles стали пользоваться успехом, я вспоминаю, что это были чудесные, сумасшедшие, полные веселья годы. Так что тот период в моей жизни был почти таким же счастливым…»

«Я понимаю, что однажды выдохнусь, но этого пока не происходит. Не хочу даже думать об этом. Я вижу, как люди, которые моложе меня, сидят целыми днями у телевизора. Я не хочу так жить. Я могу придумать что-то поинтереснее! Я люблю то, чем занимаюсь, и буду продолжать это делать…»

«Люди часто спрашивают меня, что я теперь думаю насчет Beatles. А я просто горжусь тем, что было. И это было классно…»

Наша подборка к дню рождения сэра Пола Маккартни здесь: vk.com/gdekultura 

(Текст: Алёна Эльфман)