Оказывается, это совсем не одно и то же. Граффити рассчитаны на коллег и понятны только им, обычные люди даже не «прочитают» такие изображения. Называются они «куски» — от английского слова piece (кусок), которое, в свою очередь, отсылает к masterpiece (шедевр). «Куски» не отягощены глубоким смыслом и чаще всего изображают псевдоним художника, это его своеобразный хештег.

Стрит-арт, наоборот, для широкого зрителя. С его помощью художники могут привлекать внимание людей к проблемам общества: в конце 80-х в Нью-Йорке Кит Харинг создал работу о вреде наркотиков «Crack Is Wack» / «Крэк — это безумие», которые стали причиной смерти его близкого друга и коллеги, известного художника Жана-Мишеля Баския, умершего в 27 лет. Полотно с надписью «Crack Is Wack» Харинг изобразил на огромной стене, неподалёку от моста с оживлённым движением. Власти сначала оштрафовали его за вандализм, а потом попросили восстановить работу. К слову, картину самого Жана-Мишеля Баския в 2017 году на аукционе Sotheby’s продали за 110 миллионов долларов.

• Кит Харинг. «Crack Is Wack» / «Крэк — это безумие»
• Жан-Мишель Баския. Безымянная картина

Объединяет творцов стрит-арта и граффити стремление к славе. Они рисуют в самых людных местах: на стенах в метро, на вагонах наземных электричек, заливая краской всю поверхность, или на огромных стенах домов. Когда условное «Здесь был Вася» видят десятки тысяч человек, им становится интересно, кто этот самый Вася. Кстати, иногда это обычные офисные сотрудники, которые ночами отводят душу и мечтают сделать хобби средством заработка.

Раньше художникам нужно было всякий раз заслужить упоминания в СМИ, теперь все их новости легко узнать из Инстаграм. Даже неуловимый Бэнкси ведёт аккаунт и там больше шести миллионов подписчиков.

Первые граффити появились, когда до Инстаграма было ещё далеко: в презентацию к лекции включили наскальные рисунки эпохи палеолита и Помпеи, но расцвет граффити пришёлся на ХХ век. Даже в «Газете футуристов» Маяковский писал:

Художники!
Великие бурлюки,
Прибивайте к домам
карнавально
Ярчайшие свои картины,
Тащите с плакатами тюки,
Расписывайте стены 
гениально
И площади, и вывески, и
витрины.

Граффити «Kilroy was here»

Первый бум граффити в англоязычных странах пришёлся на начало 40-х, неимоверно популярен стал персонаж Kilroy: лысый человечек с большим носом выглядывал из-за стены с подписью: «Kilroy was here». По слухам, Гитлер рассматривал этот рисунок, обнаруженный на захваченном американском оборудовании, как шифр.

Жан-Мишель Баския, Кит Харинг, Генри Чэлфант, Дженни Хольцер и ещё много имён вписано в историю уличного искусства. А также ников, например, Космический захватчик. Его вдохновили первые компьютерные игры с низким разрешением, в этом стиле он выкладывал на стенах домов мозаики, где каждый пиксель замещала плитка. Французский художник начал арт-вторжение в середине 90-х годов с Парижа, с тех пор 3 794 его работы проникли в 78 городов мира.

Побывал он и на дне морском, и в открытом космосе, полностью оправдав свой псевдоним. Мозаики появились также на знаке Голливуда в Лос-Анджелесе и даже в Лувре! Таким образом, Космический захватчик стал первым представителем стрит-арта, выставляющимся в музее. Причём если несколько его работ сняли со стен Лувра сразу, то другие были спрятаны так тщательно, что обнаружили их только спустя несколько лет.

• Мозаики Космического захватчика

Похождения Космического захватчика можно отследить на его официальном сайте, там есть карта мира, на которой отмечены все пункты в разных континентах, где появлялись его работы.

Стрит-арт в стиле Космического захватчика видели и в Петербурге, но по мнению Александры Шевелевой, это скорее всего подделка — на его карте Россия не обозначена.

Кстати, Космический захватчик, как и многие другие представители стрит-арта, снялся в документальном фильме Бэнкси «Выход через сувенирную лавку».

В истории стрит-арта остались имена не только самих художников, но и, например, фотографа, которая документирует уличное искусство на протяжении уже 50 лет! Марта Купер объездила весь мир в поисках интересных «кусков» и, говорят, продолжает это делать в свои 76. Вместе с художником Генри Чэлфантом она выпустила книгу «Subway art» о субкультуре граффити, с её сленгом, терминами и историей.

• Фотограф Марта Купер

Уличное искусство не стоит недооценивать, ему под силу даже продвинуть в президенты Америки неизвестного кандидата: постер с изображением Барака Обамы и подписью «hope» («надежда») использовали в предвыборной кампании неизвестного тогда ещё сенатора. Рисунок американского художника и дизайнера Фрэнка Шепарда Фейри часто сравнивают с чёрно-красным изображением Че Гевары 1968 года.

• Фрэнк Шепард Фейри. «Hope»
• Че Гевара

Но чаще стрит-арт связан не с политикой, а с бизнесом. Лектор предлагает различать граффити, стрит-арт и коммерческое искусство, когда художники сотрудничают с крупными брендами. Причём даже те из них, кто раньше высмеивал эти корпорации.

Или вот, например, скандал с картиной Бэнкси, год назад она самоуничтожилась на аукционе Sothebyʼs сразу после продажи за миллион фунтов стерлингов (примерно 80 миллионов рублей). Внутри рамы сработал механизм, разрезавший часть полотна на полоски. Теперь гадают: автор этим выразил своё презрение коммерциализации искусства или это сделано, чтобы создать на продажу другую «Девочку с воздушным шаром»? Её стоимость, по словам экспертов, вырастет из-за этого инцидента минимум на 50%.

• Самоуничтожающаяся картина Бэнкси «Девочка с воздушным шаром» на аукционе Sothebyʼs

Много непонятного с граффити и в Петербурге: после лекции слушатели задавали вопросы о согласовании уличного искусства, насколько официальные разрешения возможны и совместимы с историческим обликом города. И кто вправе решать, что достойно появиться на стенах. Например, на Васильевском острове необычайно красивый и символичный именно для этого района города рисунок (который ежедневно радовал одну из организаторов лекции) закрасил… её сосед. По его словам, краска портила исторический кирпич.

Разрешение от муниципалитета на создание граффити в Петербурге получить пока невозможно, говорят гости. Что, как ни странно, отчасти к лучшему: в Москве санкционировали странные изображения в социалистическом стиле, далёкие от искусства. Есть подозрение, что исполняют такие работы художники, близкие к власти, а не свободные творцы.

Тогда как настоящее уличное искусство — синоним свободы, нарушения правил, а иногда и протеста. Поэтому музей уличного искусства, по мнению лектора, противоречит себе даже названием — это явление на то и уличное, чтобы не выставляться в музеях.

Bermoods планируют лекции не только об искусстве: ожидаются темы, которым пока нет места в проекте: кино, литература, мода и т. д. Лекторий в поиске интересных спикеров.

Текст: Ирина Орлова

Фото: henrychalfant.com, space-invaders.com, vesti.ru, artifex.ru, instagram.com/banksy

Куратором проекта, организованного совместно с Фондом содействия развитию современного искусства RuArts, выступил фотограф и граффити-художник Алексей Партола. По его словам, выставка стала своего рода продолжением выпущенной им несколько лет назад книги «Части стен», для которой 25 уличных художников со всей России подготовили авторские холсты размером 1х1 метр. Эти холсты, отснятые на пленку и затем в качестве фотоверсий помещенные в альбом Партолы, задумывались как камерные образцы уличного искусства, которое, с одной стороны, доступно всем, а с другой – может быть легко пройдено мимо, оставшись не замеченным.

По-видимому, эксперимент с квадратными холстами должен был стать вызовом для уличных художников, привыкших работать с куда более масштабными пространствами. И, кроме того, сам тип их творчества так или иначе выражает протест против каких бы то ни было ограничений Но, чтобы соответствовать формату предложенной Партолой фоторепрезентации, стрит-артисты должны были создать емкий аналог собственного высказывания, который бы сохранял основную специфику их авторского почерка.

Похожий процесс перевода стены (забора, вагона, моста и т.д.) в формат, соответствующий галерейной экспозиции, произошел и в контексте манежной выставки. При этом, каждый из приглашенных художников по-своему транспонировал «рабочее» пространство улицы: кто-то на тот же холст, кто-то – в инсталляцию, кто-то – в скульптуру.

Своеобразным прологом к экспозиции стал проект Алексея Партолы «Тоннель: Калининград – Петропавловск-Камчатский». Он включает в себя видео и фотографии, в которых художник обнажает остро-фактурную телесность городских пространств. Она предстает то сырой и аморфной, зияющей пустотой разбитых окон и рассыпавшейся кирпичной кладкой, то ясно себя артикулирующей, утверждающей собственную форму посредством нанесенных художниками граффити-«татуировок».

Алексей Партола «Тоннель». Фрагмент

Эта городская телесность, однако, проявляет себя не только фотоотпечатками на бумаге, она внедряется в музейное пространство своей нарочито материальной бытийностью. Так, большая часть фотографий снабжена рамами, изготовленными из материалов, репрезентирующих современный город, таких, как железобетон, цемент (с облупившейся штукатуркой), фанера, металл.

Сразу за «Тоннелем» Партолы следуют «классические» шрифтовые граффити, выполненные в реальном масштабе стены. А далее концепт «стена как холст» обретает зеркальную формулировку: живописные холсты становятся в руках уличных художников новыми версиями стен, на которых они пытаются создать эквивалент своих работ. Иногда он точен и буквален, как, например, у Вадима Нука, иногда насмешливо-рефлексивен, как у Turbo, «повторившего» одну из своих стен на экране смартфона, с помощью которого чьи-то руки делают фото этой самой стены.

Но некоторые из приглашенных Партолой стрит-артистов пошли иным путем, предложив зрителям не аналоги своих уличных работ, а разного рода живописные рефлексии. Среди них особенно удачными показались холсты Akue. На одном из них иронично обыгрывается галерейное экспонирование граффити-композиции с этикеткой сбоку и ситуация ее обсуждения «зрителями», унаследовавшими ее морфогенетику. Другая работа Akue – очевидный парафраз на абстракции Герхарда Рихтера, демонстрирующий не только качественную профподготовку художника (и в чисто «ремесленном» и в интеллектуальном отношении), но и сходство ДНК уличного и «высокого» искусства.

Akue

Художники Sam и Aber включили свои живописные холсты в специально подготовленное пространство, в результате чего получились впечатляющие эффекты не без налета оп-арта. В работах обоих художников холсты оказались как бы не замеченными в процессе нанесения рисунка на стену: начинаясь на стене, он переходит на холст и вновь возвращается на стену. В итоге происходит оптическая игра плоскостей, уровней, объемов, которая в проекте Sam’а усиливается геометрической сложностью архитектуры стен.

Попытка преодоления границы между улицей и музеем и адаптации последнего к условиям реального процесса создания стрит-арта обернулась любопытным экспериментом в контексте двух проектов, размещенных перед лестницей на второй этаж ЦВЗ.

Один из них представляет собой тонкую прозрачную «стену» от пола до потолка, покрытую подтеками алой краски. Рядом с ней висит лист бумаги с эскизом проекта, который по задумке автора (Женя 0331С) должен был выглядеть совсем иначе. В силу случайности краска, которая наносилась художником из огнетушителя прямо в здании Манежа, растеклась по скользкой поверхности, вместо того, чтобы лечь на нее ярким цельным пятном. В ситуации улицы художник нашел бы другую стену, чтобы все-таки создать изображение согласно замыслу. Но в условиях работы в музее, где он, по сути, не имел права на ошибку, Женя был вынужден оставить работу такой, какой она получилась. Однако, в сравнении с изначальным замыслом, «стена» вышла, как кажется, куда интереснее и уж точно драматичнее.

Женя 0331С

Получается, что ситуация ограничения, которое обычно накладывает на художника работа для музейной/галерейной институции, в данном случае оказалась весьма продуктивной в творческом отношении. А кроме того, зритель смог познакомиться с результатом (пусть и «ошибочным») живого стрит-артистского процесса.

По обе стороны от «кровавого» проекта Жени 0331С размещены две стены для граффити, покрытые золой. Получена она была в результате реального «fire-show», организованного художниками в стенах ЦВЗ. У каждой из стен посетитель, пришедший на выставку, может попробовать себя в качестве уличного художника, начертав на ней любое слово или изображение. В результате появления все большего количества надписей на стенах образуется своеобразный креативный палимпсест, весьма интересный в плане наблюдения.

Наиболее ярким оказался инсталляционный проект Сциссора на втором этаже Манежа. В выставочный зал перенесли настоящий пол из сочинской квартиры художника, усыпанный граффити его многочисленных друзей и коллег, приезжавших к нему в гости в разное время. Дополненный граффити-диваном и граффити-торшером, а также старым телевизором, пол оказывается центром атмосферного личного пространства, в котором жизнь и творчество неразрывны друг с другом.

Сциссор

Эффектный стёб по поводу тотальной гаджет-зависимости нынешнего поколения получился у московского стрит-артиста Zoom’а, который поместил на стенки трех трансформаторных будок героев броллювской Помпеи. Однако в реалиях современной жизни персонажи Карла Павловича впадают в ужас при виде отнюдь не лавы и пепла, но индикатора почти разрядившейся батареи смартфона, показывающего повергающий в трепет 1%. Степень отчаяния усугубляется при этом зловещей надписью «нет сети».

Zoom

Иронию Zoom’а поддержал в своем проекте Giwe, поместив на темном фоне небольшие гобеленовые картинки с пейзажами и беседками идиллически-дачного вида. «Красоту» картинок подчеркнули сверкающие стразы, наклеенные поверх изображений. Этому наивному «мещанскому» дурновкусию, которое, по-видимому, до сих пор не исчезло с радаров просвещенного современным искусством мира, ухмыляется забавная физиономия: «внутри» нее Giwe и разместил слащавые картинки.

О дадаистских арт-экспериментах в «Частях стен» напоминает работа Алексея Луки, состоящая из старых советских тумбочек, фанерных досок, табуреток, частей ДСП. Некоторые элементы этой конструкции, собранной из дешевых, ненужных, выброшенных предметов и материалов, окрашены в определенные цвета, подобранные с большим вкусом, другие подогнаны под необходимую для общего художественного эффекта форму. Эта работа Алексея Луки – прямая отсылка к его деятельности как уличного «реставратора», спасающего рушащиеся элементы зданий временными поддерживающими конструкциями. В итоге его «спасательных операций» появляются яркие композиции-кластеры, задействующие и преображающие архитектурное «тело» города, в чем усматривается нота непритворной заботы о нем.

Алексей Лука

«Серафим» Алексея Шидловского – парящая в воздухе скульптура, собранная из металла, пластика и фанеры. Отточенные линии, четкие изгибы шести крыльев в варианте трехмерности в воображении зрителя легко претерпевают обратную транспозицию, перемещаясь на плоскость условной стены. В этом отношении стилистика скульптуры кажется вполне органичной сложным линиям граффити-шрифтов, часто заигрывающих с объемом.

Особый драматизм и без того экспрессивной работе Шидловского придало ее непреднамеренное размещение на фоне «стены» Жени 0331С, превращающей серафима едва ли не в ангела Апокалипсиса.

Алексей Шидловский

По словам Алексея Партолы, задачами, которые он ставил, курируя «Части стен», были, во-первых, показ масштабного среза российского стрит-арта в его самобытности и независимости от западных образцов, и, во-вторых, подогрев дискуссии об искусстве, социальном жесте и вандализме в контексте творчества уличных художников. С обеими задачами Партола справился достойно, представив вполне убедительный, репрезентативный проект.

Пригласив для участия в проекте стрит-артистов со всей страны, куратор «Частей стен» намеренно отказался от демонстрации откровенно политических высказываний, перенеся фокус внимания на художественный аспект в работе авторов. В итоге получилась большая качественная выставка, радующая разнообразием проектов и изобретательностью подходов художников не только к самим работам, но и к способам их репрезентации в пространстве Манежа.

Спор о том, искусство это или не искусство, в контексте любого contemporary art, пожалуй, всегда имеет место. Но бесспорно, что представленные Партолой стрит-артистские высказывания горят духом живого творческого акта. Возможно, именно в уличном искусстве с особой силой проявляется желание творчества и рьяное стремление к тому, чтобы оно до краев наполнилось свободой. И ценно, что это творческое бесстрашие способно разорвать рутинную ткань повседневности, заставив прохожих, нередко чуждых какой бы то ни было рефлексии, в какой-то момент замереть в раздумье перед вдруг преобразившимися стеной или забором, мимо которых проходили тысячу раз.

Забавно-провокационным и при этом крайне аутентичным жестом в рамках (точнее, вне рамок) «Частей стен» оказалась расписанная кем-то из уличных художников часть здания, расположенного сбоку от западного фасада Манежа. Этот новоиспеченный мурал, который легко может быть оценен как вандализм, хотя и не является частью проекта, но вполне органично вписывается в него: он подчеркивает настоящую природу стрит-арта, не терпящего, по-видимому, долгого пребывания в пространстве хорошо воспитанной, «с иголочки одетой» институции.*

«Части стен» – актуальная выставка не только потому, что позволяет лучше узнать российский стрит-арт и вывести в галерейный свет талантливых авторов, но и потому, что она позволяет «встряхнуться» довольно консервативному Петербургу. К слову, показательно, что несколько лет назад именно здесь открылся первый в мире Музей стрит-арта: возможно, здоровый баланс между историей и современностью в культуре Северной столицы все же будет достигнут, а город в целом станет еще более привлекательным для творчества.

Текст и фото: Мария Харитонова, искусствовед, автор проекта «Искусство вместе»

Изображение на обложке: Eloom

* Пока материал готовился к публикации, расписанную стену закрасили.