В спектакле три места действия. Но среди них нет привычного здания театра, гардероба (верхняя одежда всегда на вас), сцены, амфитеатра, партера или бельэтажа. А есть школьный зал, «подземелье» и город. Конечно, театралам уже знакомы другие спектакли в нетеатральных пространствах, и спектакли-прогулки, которые осуществляли, например, новаторы европейской сцены Rimini Protokoll или режиссёр Семён Александровский в проекте «Другой город».

Но в новинку ещё остаётся прямое взаимодействие актёров со зрителями, которые становятся полноправными участниками происходящего. Таковы свойства (или же условия) набирающего популярность иммерсивного театра, «создающего эффект погружения, присутствия».

В «Маршруте» нет актёров в прямом значении слова. Никто не перевоплощается и не лицедействует. Всем дана возможность остаться собой. (Но за неимением точных определений создающих спектакль будем называть актёрами, а тех, что с билетами – зрителями.)
Зная окончание «Маршрута», началом действия можно считать выход из дома или с работы. При условии, что хоть немного, но думал про Хармса и про то, как же там всё будет, на спектакле. И вот ты на месте. С чего же всё начнётся?

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ. ШКОЛА.

Петришуле (школа Святого Петра)– первая школа Петербурга. Она расположена на Невском проспекте и имеет богатую историю. Её ученики стали выдающимися литераторами, композиторами, учёными, философами, художниками.

Здесь учился и Даниил Ювачёв, который позднее стал Даниилом Хармсом. Именно в этой школе начинается первый акт спектакля. Это трёхчастная лекция в большом зале с изразцовой печью, высоким потолком и парадным портретом Екатерины II.

Лекторы (мальчик – ученик, молодой педагог и исследователь творчества Хармса) выходят по одному и, встав спиной к залу, начинают свой лоскутный рассказ. Эти разные доклады объединяются в тридцатиминутную историю «про Хармса», стартующую от ученического взгляда школьника, через экскурс в историю школы к обобщённому портрету писателя.

Сидя в мягком кресле в полумраке зала, не видя глаз рассказчиков, можно отвлечься, рассеянно подумать о своём: «Интересно, что будет, если встать и уйти?» И снова вернуться к истории, в которой нет ни начала, ни конца, и внимательно слушать. Лекция опускает зрителей на необходимую глубину знаний и чувств. Каждый становится соучастником происходящего. И готов к следующей части пути. По крайней мере, кажется, что готов.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ. ЦЕРКОВЬ

Катакомбы под церковью Петрикирхе становятся своеобразным арт-пространством для представления по мотивам повести Хармса «Старуха». Всем участникам подземной авантюры, одетым в яркие дождевики, предлагается надеть маски для сна и вслепую следовать за проводниками. Так начинается сенситивный спектакль, рассчитанный исключительно на восприятие четырьмя органами чувств.Первое, что зрители чувствуют – руки проводников. Теплые, холодные, мягкие… Воздух влажный, пахнет глиной. В этом подземелье для каждого начинается индивидуальное представление. Если не хитрить и не подглядывать через неплотно прилегающую к лицу маску, становится немного страшно: теряешься в пространстве, не можешь контролировать происходящее.

Маску можно снять в любой момент, но тогда не испытаешь всего спектра ощущений. На петляющем пути в лицо светит горячее солнце. Вот остановка, можно сесть. Во время слегка утомительного ожидания чего-то можно исследовать пространство вокруг. Ощупать свой стул. Протянуть руку в пространство. Сидит ли кто-нибудь рядом?

Не скоро все зрители оказываются на своих местах, но когда всё готово, в тишине слышно шуршание дождевиков. С началом действа в пространстве разыгрывается невероятная вакханалия из звуков, запахов, которые оседают на языке, порывов ветра, солнечных зайчиков, пробивающихся через повязку. Внезапно вместе с рассказчиком оказываешься на оживлённой улице города.

Герой ведёт своё юмористически-жуткое повествование про старуху, державшую в руках часы без стрелок. Вокруг происходит немыслимое, разве что стулья не вертятся под зрителями. Единственное ожидаемое действие актёров – брызги, ведь не зря же все зрители надели дождевики. Что-то скрипит, почти нестерпимо сильно пахнет ладаном с примесью других запахов.

Рассказ Хармса сам по себе наполнен ощущениями и предчувствиями, которые гиперболизируются в лишённых зрения зрителях. И вот, когда иммерсивное действие доходит до своего апогея, у них, как и у героя уже «легкий трепет бежит по спине» и дольше сидеть в темноте кажется невозможным, голос разрешает снять маски.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ. ГОРОД

Очнувшись от странного «сна» в кругу таких же, как ты ошарашенных и закрывающих глаза от яркого света зрителей, оглядываешься. На полу перед рядами стульев хаос из вещей: книг, листов, бумаги, огарков свечей. Зрители, то ли переполненные чувствами, то ли опустошённые, медленно бредут к выходу. Почувствованное событие не отпускает.

Но надо идти за дальнейшими указаниями. Они напечатаны на конвертах, лежащих на полу. Зрители подходят к ним и разглядывают, как диковинных зверей, не прикасаясь к ним: «Можно взять или нельзя?» Не звучат ни разрешение, ни запрет, и после первого смельчака у всех в руках объёмный бумажный конверт и инструкция. На этот раз предлагается обойтись без слуха и воспользоваться берушами. Кто-то уже спешит, по указанному адресу, кто-то медлит в нерешительности.

Каждому предлагается остаться наедине с собой, своими мыслями, и, конечно, с городом, звуки которого немного приглушат ушные затычки. Создатели спектакля продолжают погружение в необыкновенный мир, полный мистических происшествий, философских размышлений, в нём ты являешься центральным персонажем, с которым может произойти что-то необыкновенное. Конечно, это немного пугает. Но, так или иначе, каждый оказывается на обдуваемой ветром площадке Петрикирхе, спускается по ступеням и начинает своё неповторимое путешествие.

Невозможно промолчать о том, что некоторые путники, вышедшие в числе первых на улицу, встретили старуху, засмотревшуюся на церковь и странных людей с конвертами, выходящими из неё. Часов без стрелок в её руках не было, но эта случайная встреча обострила мистическое мироощущение и заставила улыбнуться такому по-хармсовски необычайному стечению обстоятельств.

На пути от Невского проспекта до Вечного огня на Марсовом поле было несколько остановок. Но ещё на самой первой из них, после прочтение первого «письма», стало ясно, что не надо спешить. Это та самая долгожданная прогулка по любимому городу, которой уже давно (по разным причинам) не случалось. И гуляешь ты не один, а словно под ручку с самим Даниилом Ивановичем.

Он рассказывает о своих фантазиях, любовных злоключениях, и, конечно, о делах житейский: 327 рублей, из них 100 рублей – домой, а ещё надо новые чулки, ботинки, перчатки… Всё это ты читаешь в «письмах», каждое их которых чуть тревожнее предыдущего. Из-за этого постепенно возникает осознание, что на каждого путника с конвертом возложена серьезная миссия, о которой в начале пути и подозрения не было.

И вот, кто-то раньше, кто-то позже, все добираются до конечной остановки своего путешествия. Там приходит понимание, что Вечный огонь, символизирующий вечную память о чём-то или о ком-то, послужил символом памяти о конкретном человеке и всё случившееся во время действа не только для тебя. Всё оно от начала и до конца – это дань уважения, восхищения и памяти гению, так трагично окончившему свою жизнь.

Содержимое последнего конверта, как и предполагалось, остаётся на Марсовом поле. Задуманное свершилось и можно уходить. Но, конечно, как можно дольше не хочется вынимать беруши. Хочется растянуть послевкусие на весь оставшийся вечер и заполнить его раздумьями, печалью и радостью, которые подарил этот спектакль.

(Текст: Анна Городянская; фото: предоставлены организатором. Больше фотографий со спектакля можно увидеть в нашем альбоме: https://goo.gl/eym7fw) 

Впрочем, называть действо «спектаклем» не совсем корректно. Для большинства это слово обладает слишком узким значением, включая обязательные: сцену, актёров, зрительный зал. Или, как минимум, помещение.

«Маршрут №2» сломал все стереотипы. Это творение — не просто спектакль, это ещё и лекция, и квест, и экскурсия. А также постоянные неожиданные повороты, за каждым из которых открывается всё больше. Всё вместе это — объёмная, живая композиция, продуманная до мельчайших деталей. Сами авторы называют её «трёхчастное театральное действо».

Формально «Маршрут» делится на три части. Первая — наиболее информативная. Сила воздействия тем больше, что проходит она в школе, где учился Даниил Хармс. «Петришуле» – одно из старейших учебных заведений России и первая школа в Петербурге — интересна и сама по себе. В актовом зале о ней и Хармсе расскажут три лектора разных возрастов, начиная от школьника и заканчивая пожилым исследователем творчества писателя, автором книг о нём.

Во вторую часть действа нужно будет в прямом смысле слова перейти – для этого потребуется выйти на улицу. Шагать, правда, далеко не придётся — зрителей уже ждут в церкви напротив. Там всем выдадут дождевики. Зачем — никто не скажет, чтобы не пропал эффект неожиданности.

Возьмём пример и обойдёмся без спойлеров. Авторы называют происходящее «сенситивный спектакль по повести «Старуха». Привычное всем восприятие спектакля — зрительно и на слух – здесь дополнят (или заменят?) ещё несколькими способами. Вот тут и будет возможность узнать, каков Хармс на слух, на запах, а, возможно, и на ощупь.

Третья часть действа — в полной мере оправдывает название «Маршрут». Только в этот раз пройтись по сотни раз хоженому Невскому проспекту предложат совсем иным образом. Чтобы ничто не отвлекало от слов писателя.

Сначала будет непривычно. Не исключено, что даже захочется перестать следовать инструкциям. Но если преодолеть первый дискомфорт и продолжить путь, есть шанс, что вы не только прочувствуете прелесть происходящего, но вам это даже понравится. Да так, что потом захотите повторить, уже самостоятельно.

Вот что говорит о замысле проекта его режиссёр Степан Пектеев:

– Когда начинали делать этот спектакль, перед нами стоял вопрос: как передать ощущения главного героя? Этот текст описывает некий опыт, опыт томления и морока, бесцельного перемещения в пространстве, выпадения из времени и умирания – это становится особенно явно, если сопоставить текст повести с дневниковыми записями Хармса. (…) Думаю, Хармс воспринимал мир иначе, не так, как привыкли мы. Надеюсь, опыт спектакля позволит это ощутить.

К завершению пути будет казаться, что вы соприкоснулись с чем-то личным, может быть даже интимным. При этом непонятно, когда и где наступит финал спектакля. А самое главное — конечно ждёт в конце. Совсем маленькая, но очень значительная деталь. Красноречивее сотен слов.

Когда пройдёт потрясение от всего увиденного и пережитого (а впечатлений этих хватило бы на несколько дней насыщенной жизни), останется только восхищаться командой, которая тщательно продумала и воплотила это событие. Трудно даже представить, сколько человек над ним трудились. И насколько слаженно должны были работать, чтобы такой сложный процесс прошёл без единого сбоя.

«Маршрут №2» получился неожиданным, порой абсурдным и даже шокирующим, как и сам Даниил Хармс.

(Текст: Ирина Орлова, фото предоставлены организатором)

Безбилетники в итоге уходили, остальные пугались: «Это ж сколько уже народу внутри, что клуб больше вместить не может?!». Аншлаг был и в баре: очередь заканчивалась за пределами этого помещения, плавно сливаясь с толпой, стоящей в зале. Собственно, когда концерт начался, достаточно было просто развернуться на 180 градусов.

Хотя это не помогло: обычно на массовых мероприятиях я мысленно благодарю родителей за рост, но в этот раз не сработало. И не только у меня. Слышны были реплики: «О, я кажется видел его правое ухо!». Сами виноваты. Надо было раньше приходить.

Странно, что такой ажиотаж (больше 400 человек в небольшом клубе) спровоцировали не те, кто сейчас на волне, а сольный концерт лидера «АукцЫона». Хотя сам «АукцЫон» «на волне» уже почти 40 лет (годом его рождения считается 1978-ой). А в Питере он почитаем повсеместно. Даже шутят уже: «Любимая группа у него, конечно же, «АукцЫон».

Оставаясь бессменным лидером «Ы» и принимая участие во всех его концертах, Леонид Фёдоров в конце 90-х стал известен ещё и как сольный исполнитель. Его первый акустический альбом «Четыресполовинойтонны» вышел в 1997 году. С тех пор с кем он только не сотрудничал и какие только стили не пробовал! «Обращался в своём творчестве к русской поэзии двадцатых годов XX века, народной, классической и духовной музыке, авангардному джазу».

При этом неутомимый экспериментатор сторонится популярности, предпочитая оставаться в тени, как на выступлениях, так и за их рамками. На концертах полного состава бремя общения со зрителем берёт на себя Олег Гаркуша, во время сольного выступления – разговоров нет совсем. Максимум песен, одна за другой, с минимальными перерывами, а то и вовсе без них.

Связь с залом при этом нисколько не страдает. Аплодисменты благодарности после каждой композиции, выкрики с просьбами исполнить что-то конкретное (особенно доставил мужчина, заоравший в паузе: «Мне наср…ть на моё лицо!») и даже листы А4 с названиями песен, поднятые вверх.

В отличие от БГ, который на своём сольнике после таких заявок говорил: «Спасибо, теперь мы точно знаем, какие песни не будем петь», ЛФ к просьбам зала прислушивался. Вот и написанную на листе «Домой» честно пытался исполнить, однако дальше второй строки дело не продвинулось, даже со второй попытки. «Что там дальше, с чем возле плеча?… Тьфу ты, не буду её петь!».

Зато поддались любимые народом «Алкоголизм – не шутка», «Небо напополам», «Отлюбил», «Лампа», «Летел и таял», «Заведующий», «Душа», «Птица»… Я не музыкальный критик, да и не хочется его музыку разбирать на составляющие, это что-то цельное и вольное. Поэтому скажу просто — было круто! Это не «АукцЫон», это ближе, тоньше, глубже.

Вспомнились слова знакомой после концерта Ника Кейва: «Он — ведьма!». Они с Кейвом конечно очень разные, но действие схожее. Кружит, шаманит и уносит. Обнаруживаешь себя как в глубокой медитации: забыв, где ты, с кем и зачем. Есть только музыка и его голос, который ведёт за собой. А ты и рад, и чем дальше, тем лучше. В подобное медитативное состояние повергает полный состав «АукцЫона» тоже, но, оказывается, Фёдорову и одному под силу так колдовать.

И если не идёте на ЛФ потому что не знакомы с его сольным творчеством – не надо так. Многие песни вы узнаете по репертуару «АукцЫона». Остальное будет в той же стилистике, только более доверительное, личное.

А у меня теперь в списке исполнителей, концерты которых обязательны к посещению (помимо Аквариума, Серебряной свадьбы и, собственно, «АукцЫона») прибавился ещё один — Леонид Фёдоров.

(Текст: Ирина Орлова, фото: Елена Карпова)

Даниил Хармс

Это цитата со странички одного из авторов граффити https://vk.com/pashacaskz. Художники из Алма-Аты Паша Кас и Павел Мокич – приурочили портрет ко дню смерти Даниила Хармса — он умер ровно 74 года назад, 2 февраля 1942го, в самый тяжёлый блокадный год, в отделении психиатрической больницы-тюрьмы на улице Арсенальной. Туда писателя посадили после того как он симулировал сумасшествие, чтобы избежать расстрела.

По словам авторов портрета, своим рисунком они хотели привлечь внимание к тому, что в Петербурге до сих пор нет музея поэта. Привлечь внимание к себе у них точно получилось – об этом граффити сегодня написали все питерские СМИ. Кстати, изображение придумано не художниками — это автопортрет Хармса, ему же принадлежит и идея своеобразной подписи, которую можно увидеть под граффити.

Это уже не первая акция алматинцев, привлекающая к ним внимание широкой публики. Месяц назад на стене дома по улице Жуковского их стараниями появилась Джоконда в образе дворника.

Тогда питерские Бэнкси объяснили свой поступок желанием побудить людей видеть в окружающих хорошее, в том числе и в дворниках.

(Текст: Ирина Орлова. Поставить лайк посту в ВК: vk.com/wall-43750309_76957)