Спектакль проходит на сцене Театра ЦЕХъ или Цеха Свободных Художников, который создали артисты, выпускники театральной академии курса А. А. Праудина в 2013 году. Подобные явления сейчас не редкость: многие актёрские курсы после выпуска не хотят расставаться и вливаться в другие труппы, поэтому создают свои театры. К примеру, так в Петербурге возникли «Городской театр» (из выпускников С. Д. Черкасского) и «Этюд-Театр» (на основе мастерской В. М. Фильштинского; кстати, Мария Синяева – выпускница его курса).

Расположился театр ЦЕХъ на Конюшенной площади. Казалось бы, в центре города, но найти театр не так-то просто. Создатели спектакля, понимая это, сделали отличные указатели местонахождения площадки на странице спектакля. А тем, кто их не видел, небольшая памятка на будущие культурные вылазки: приходите пораньше, потому что этот «цех» по редко расположенным знакам найти не просто.

Но, даже если вы заблудились и опоздали, и на цыпочках проходите к свободному стулу в темноте зрительного зала, будьте уверены, спектакль захватит вас первой услышанной вами фразой. Потому что она скажет вам о любви.

Этот моноспектакль создан по мотивам известнейшей новеллы Стефана Цвейга «Письмо незнакомки», новеллы «Амок» об исступлённом, граничащем с безумием, желании, и новеллы об унижении и любви «Двадцать четыре часа из жизни женщины». Перед зрителями за один час проходит целая жизнь; актриса перевоплощается из влюблённой девчонки в любящую девушку, а затем в женщину, пронёсшую любовь через всю жизнь, через две жизни. Героиня Марии Синяевой находится в беспрерывном монологе, обращённом к её возлюбленному. Она ему пишет, когда в ней угасает жизнь, она признаётся ему в любви на пороге смерти.

На небольшой сцене стоит фортепиано, со штанкетов на потолке, чуть-чуть не касаясь пола, свисают выкрашенные в чёрный металлические листы (художник Екатерина Никитина): на них героиня рисует мелом ключевые моменты своей истории. Вот на очертаниях двери появляется заветная ручка, которую целует влюбившаяся девочка, потому что это ручка ЕГО (именно так, большими буквами говорит героиня) двери, к ней прикасалась ЕГО рука.

Перед зрителями маленькая наивная школьница с волосами, заплетёнными в длинную косу, одетая в белую вязаную кофту поверх чёрного платья. Она встретила его (читай – ЕГО) на лестнице и влюбилась. С тех пор девушка словно ожила, проснулась от сна для настоящей жизни. Она научилась играть на фортепиано (ведь он обязательно любит музыку!), поджидала его прихода, стоя у дверного глазка, и, естественно, мечтала. Эта часть спектакля очень лёгкая, игривая. Но с самого начала не покидает предчувствие беды: неразделённости любви.

Мария Синяева тонко чувствует свою героиню. Поэтому актриса не играет мелодраму, не говорит с надрывом. И, несмотря на то, что она не бьётся в истерике от избытка чувств и плачет лишь однажды, от её рассказа и от взгляда её глаз, полного любви и тоски, подступает ком к горлу. В исполнении Марии образ персонажа получается сродни образам героев Высокой трагедии. Речь актрисы весь спектакль подвластна особой певучей и слегка старомодной интонации. Однако это не значит, что спектакль идёт на одной ноте. Разнообразие в звучание постановки вносит смена времён в рассказе героини, перескакивание из прошлого в настоящее и обратно. Лёгкое действие прерывается низким тяжёлым голосом умирающей женщины, которая затем снова возвращается мыслями в свою юность. Платье становится серым, исчезает белая кофта. Девушка стоит под окнами своего возлюбленного и ждёт, что в них зажжётся свет. Иногда становится неловко из-за предельной открытости, с которой актриса-героиня (грани между исполнителем и персонажем постепенно стираются) обнажает свою душу. Тогда на мгновенье закрываешься от этого и вжимаешься в кресло, но подлинность, неподдельность проживания актрисой судьбы снова подключает к сопереживанию. Да, спектакль требует серьёзных эмоциональных затрат, и от актрисы, и от зрителей.

Самый запоминающийся эпизод (помимо финала), который пронзает сердце – узнавание героини стариком-слугой. В этот момент ощущаешь весь спектр чувств, переживаемых героиней. Спектакль не оставляет ни одного шанса остаться прагматиком.    

Вопросы, с которых начинается и которыми заканчивается действие: «Знаете ли вы что такое абсолютная любовь, которую человек может пронести через всю жизнь? И возможна ли такая любовь в нашем веке?» намекают на то, что такая история могла случиться только в веке прошлом. Но года и столетия, конечно, не имеют никакого отношения к абсолютной любви. Вопрос, обращённый к зрительному залу «А вы когда-нибудь так любили?» вызывает ответный – «А нужно ли вообще ТАК любить?».

Восхваление страдания как источника любви – одна из главных тем в произведениях Стефана Цвейга. Но среди зрителей вряд ли нашлись бы исследователи его творчества. И во время спектакля то и дело закрадывается мысль о безумии героини. Действительно, сложно представить, чтобы человек мог любить другого человека, ни слова не говоря ему об этом. Но героиня ждёт ответной любви, потому что понимает, что она рождается и живёт только в свободе. В итоге, для своего возлюбленного девушка остаётся незнакомкой, – вполне ожидаемое завершение истории, но к финалу она оборачивается совершенно другой, метафизической стороной и поднимает вечные вопросы жизни и смерти.

С самого начала чувствуется, что конец не будет счастливым. Но счастливо и хорошо – не синонимы. Хороший конец – не обязательно конец счастливый. Хорошая история, несмотря на печальные события, которые были в ней описаны, априори кончается надеждой. Так что зрители вправе сами решить, как именно завершается история Незнакомки.

(Текст: Анна Городянская; фото: предоставлены организатором)

(с) Стефан Цвейг “Нетерпение сердца”
(перевод Н.Н. Бунина)