Генрих Энгельгард Штайнвег родился 220 лет назад в городке, расположенном среди густых лесов Нижней Саксонии в большой семье не то лесника, не то угольщика.
Генрих был младшим из 12-ти детей, а скоро оказался единственным Штайнвегом, оставшимся в живых. Дело в том, что трое его братьев и отец погибли в лесной хижине после того, как в неё угодила молния, но Генрих оттуда выбрался живым. В гибели матери и остальных детей так или иначе винили Бонапарта, ибо те нашли свою смерть во время вторжения наполеоновских войск либо в сражениях с ними. К 15-ти годам Генрих стал круглым сиротой и вынужденно начал самостоятельную жизнь.
Через три года он с решимостью вступил в ряды Брауншвайгского полка, в составе которого вскоре оказался на полях знаменитой битвы при Ватерлоо. И снова выжил – там, где за 8,5 часов погибли десятки тысяч воинов. Причём, Штайнвег вовсе не отсиживался в безопасном местечке, он даже получил медаль за храбрость.

Видимо, не суждена была ему ранняя смерть. Ему предстояло выжить во время всех опасностей, устоять во всех передрягах и выйти победителем.
Посмотришь на такие примеры и задумаешься: казалось бы, разве столь уж важная вещь в человеческой истории – рояль, фортепиано?.. Но ты ж посмотри, сколько судеб закручено вокруг того, чтобы с помощью этих инструментов в мире звучала прекрасная музыка, кстати, сочинённая и исполняемая людьми, чьи судьбы нередко тоже лихо и удивительно закручены, словно бы подчинённые единой цели…

Ну, а Генрих Штайнвег, которого, как мы уже выяснили, не брал ни огонь, ни пуля, ни сталь, ни болезни (а ведь, к слову, был в детстве самым тщедушным в семье), отличался не только удачливостью. Этот человек был трудолюбивым, настойчивым, изобретательным, неунывающим и способным на риск.
Это нам сейчас, многие годы спустя, кажется, что всё у него было легко и с гарантией успеха. Но ведь сам Генрих не мог знать ничего наперёд: ни того, что ему отмерено почти 75 лет, ни того, что его возлюбленная не погнушается выйти замуж за человека, стоящего ниже на социальной лестнице, ни того, что тяга к изготовлению музыкальных инструментов (а он также мастерил домры, лютни, чинил органы) может стать делом, способным прокормить растущую семью.

Ничего этого и многих других частностей он не предвидел, но упорно шёл к своей цели, и в итоге из неплохого столяра-краснодеревщика превратился в невиданного фортепианного мастера, который кропотливо трудился над каждой, даже самой маленькой деталью, ответственно относился к каждому куску дерева, шедшему в дело и который изрядно улучшил, модернизировал музыкальные инструменты подобного типа.

Генрих Штайнвег может служить блестящим примером того случая, когда ремесло превращается в искусство – и благодаря тончайшей работе, и благодаря таланту, и благодаря непосредственному отношению к искусству.
В Германии у этого мастера дела шли, в целом, неплохо, но слишком уж была нестабильна экономическая и политическая обстановка. В Новый Свет первым отправился старший сын Генриха – не то бежал по политическим причинам, не то и вправду на «разведку». В любом случае устроился он там неплохо, поскольку с его опытом хорошую работу найти не составило труда – Штайнвег-старший всех отпрысков с самого детства учил своему ремеслу. Кроме дочерей – им, по правилам тех времён, полагалось помогать матери по хозяйству, играть музыку и (или) преподавать её. Производством должны были заниматься исключительно мужчины.

Так вот, старший сын написал, что убеждён в необходимости переезда всей семьи в Америку, ибо тут и работы полно, и спрос несравненный. Не спеша, пораздумав, Генрих собрал семью и отправился через океан.

На долю Штайнвегов пришлось немало трудностей, но они исправно работали, надеялись только на себя и тщательно следили за качеством инструментов, никогда не позволяя халтуры. Поэтому Генрих, тогда уже звавшийся на американский лад Генри Стейнвеем, подошёл к последним дням своей жизни признанным мастером, знаменитостью, миллионером, наконец.
Правда, нельзя сказать, что все дни его были беспечальны: например, на шестом десятке ему пришлось похоронить двух сыновей – есть ли для родителей что-то горше смерти их детей? Кроме того, как деловой человек, Генрих не мог не переживать за семейную компанию, давно уже носящую название «Стейнвей и сыновья» – «Steinway & Sons». А ведь в лучший мир ушли его старшие, на которых всё и держалось.
Он уже этого не увидел, но, после небольшого кризиса, основанная им фирма не только вернула прежние позиции, но и обрела поистине всемирную славу – главным образом, благодаря двум другим сыновьям Генриха.

Теодор, к примеру, стал выдающимся мастером-изобретателем и обладателем 41-го патента, которые подтверждали его новаторство: усиливающую звучание деку, третью – дополнительную – педаль, удерживающую уже сыгранный звук, принципиально новую конструкцию клавишно-молоточкового механизма, позволяющую развить любую скорость игры, на какую только способны пальцы исполнителя и мн. др.
А у другого сына – Вильгельма – оказались отличные предпринимательские способности, он выстроил великолепную маркетинговую политику и создал для роялей и пианино фирмы «Steinway & Sons» впечатляющий имидж. Поэтому именно их стали считать необходимым покупать выдающиеся исполнители, а также аристократы (включая королевские дома Европы). Хотя и доступные по цене инструменты тоже всегда производились.

Независимо от стоимости, безупречная репутация и принцип, заявленный когда-то самим Генрихом Штайнвегом – «Делать самые лучшие инструменты!» в наше время соблюдён и даже может звучать теперь как «Steinway – это Steinway, и равных ему нет в целом мире!»

И это при том, что знаменитая семейная фирма «Steinway & Sons» давно продана и перепродана сторонним корпорациям. Сейчас там немца или американца с немецкими корнями найти очень трудно, зато женщины нынче в этой компании работают.

А ведь в прежние времена, когда девочки семьи Стейвей (Штайнвег) проявляли интерес к семейному ремеслу, их неизменно подводили к вывеске или надписи на рояле, где значилось «Стейнвей и сыновья» и говорили: «Понимаешь? Сы-но-вья! Не заставляй меня краснеть перед соседями, садись лучше гаммы играй!..»