Автопортрет

Слава его была велика, он стал весьма состоятельным и влиятельным человеком, что позволяло ему, среди прочего, делать немало добрых дел – вспомнить хотя бы выкуп из неволи крепостного парня, молодого художника Тараса Шевченко.
А ещё Брюллов мог позволить себе даже отказаться писать чей-то портрет, если человек казался ему неприятным. Выражался относительно этого Брюллов весьма своеобразно: одну даму, которую все привыкли считать красавицей, он бросил рисовать после пары сеансов, заметив, что «у неё в лице есть нечто ужасно кислое». А про одного путешественника говорил, что не станет делать его портрета, потому что у того «лицо какое-то дождевое».

Больше всего он любил работать, когда кто-нибудь читал ему вслух книги. Наверное, чтец должен был садиться справа от Карла Павловича, ведь Карл Павлович был глух на левое ухо. Покалечила его когда-то в детстве сильнейшая оплеуха от родного папеньки, отличавшегося суровым, вспыльчивым нравом.

Что до чтения, то доподлинно неизвестно, читали ли в мастерской Брюллову, например, Лермонтова, однако стихи Михаила Юрьевича живописец знал хорошо и хотел познакомиться с молодым поэтом. Друзья устроили встречу двух талантливых людей, и Брюллов …остался разочарованным. Лицо Лермонтова чем-то, понятным только самому художнику, не понравилось Карлу Павловичу, и он потом нередко сокрушённо вздыхал и жаловался, что теперь «физиономия Лермонтова заслоняет его талант…»