Марина Константинова. В нашем сегодняшнем интервью хочется поговорить и о грядущем концерте, и о прочих интересных вещах. Итак, 9 марта в Оранжерее Таврического сада состоится ваше выступление. Есть ли осознанная привязка к Международному женскому дню, будет ли настроение праздника отражено в программе концерта?

Мария Семёнова. Мы действительно хотели сделать особенный концерт для прекрасных дам. Для меня праздник 8 Марта связан с весной, с цветами – красивый день. Когда я думала о том, где же можно устроить этот концерт, чтобы он стал запоминающимся, то сразу на ум пришла Оранжерея Таврического сада. Это очень яркое место.

М.К. Приходилось ли вам бывать там в качестве слушателя?
М.С. Да, как посетитель я там была. Выступать пока не доводилось.

М.К. Чем вам показалось привлекательным это место?
М.С. Там вечное лето (улыбается). Весна в Петербург приходит довольно поздно, в начале марта мы все ещё будем ходить в тёплых куртках. А в Оранжерее ярко, столько разных растений, так замечательно пахнет!

М.К. А как насчет уровня технического оснащения?
М.С. Там неплохой дневной свет, но нет достаточного звукового оборудования и концертного света. Тут уже дело нашей технической команды, они решают подобные вопросы. Но всё это мелочи на фоне того праздника, который мы хотим подарить.

М.К. Я правильно понимаю, что 8 Марта для вас вне политического контекста и исторического прошлого?
М.С. Скорее, да. Так сложилось, что с самого моего раннего детства папа устраивал нам с мамой праздник: с утра привозил цветы. Я привыкла 8 марта просыпаться от запаха свежих цветов и не ассоциирую этот день с феминизмом, скажем. В первую очередь это праздник весны, пробуждения природы.

М.К. Но концерт предназначен не только для женщин?
М.С. Конечно! Мужчины будут, уже оставляют свои сообщения о том, что сделают билет на концерт подарком для любимых женщин.

М.К. Являетесь ли вы автором собственных песен или же только их исполняете?
М.С. Я сама создаю песни полностью: и слова, и музыку. Я окончила музыкальную школу, а затем были занятия с частными педагогами, различные мастер-классы. Я совершенствуюсь в этом отношении до сих пор.

М.К. Какими инструментами вы владеете?
М.С. Я играю на фортепиано, хоть и не могу сказать, что делаю это на высокопрофессиональном уровне. Всеми аранжировками моих песен занимается наш замечательный клавишник Артём Пантелеев. Получается такой взгляд со стороны, который, к тому же, более мастерский.

М.К. Бывает ли так, что песня подвергается аранжировщиком довольно сильным изменениям?
М.С. К счастью, Артём зачастую предлагает такую аранжировку, которую я где-то внутри себя уже слышу. Взаимопонимание у нас отличное.

М.К. Под влиянием чего к вам обычно приходит вдохновение? Что может подвигнуть вас на написание новых песен?
М.С. Очень разные вещи, порой совершенно непостижимые. Иногда за вдохновением нужно специально куда-то отправляться: за город, на природу. Порой же это бывают совершенно случайные моменты – я могу идти по улице или ехать в общественном транспорте, как вдруг в голову приходит строчка.

М.К. Что обычно приходит первым: мелодия или текст?
М.С. Как правило, всё вместе. Случается и так: я придумала мелодию, написала слова, а потом сижу и понимаю, что мне не хватает образности. Тогда я начинаю читать стихи, скажем, Пастернака, и делаю определенную аллюзию в своём тексте. Этого не стоит стесняться или стыдиться, это ни в коем случает не плагиат, а такая вот тонкая отсылка. Очень приятно, когда слушатели угадывают подобную перекличку. Такое случилось, например, с нашей песней «Метель», которую мы выпустили синглом перед Новым годом.

М.К. Хочется узнать, из кого складывается ваша публика. Кто ходит на ваши концерты?
М.С. Я часто замечаю в зале людей творческих профессий: дизайнеров, музыкантов. В основном это такие активные горожане, которые следят за культурными мероприятиями, новыми течениями в искусстве. Что касается возраста… К нам и дети приходят, родители их с собой берут.

М.К. Как сложился ваш коллектив, и почему он выбрал именно джазовый вектор?
М.С. А это вовсе и не джазовый вектор (смеётся). Я думаю, что не столь важно принадлежать к какому-то стилю, главное – принадлежать самому себе и быть честным. Мне не хотелось бы ставить какие-то рамки, навязывать клише. Слово «jazz» в названии никак не связано с музыкальным жанром. Пожалуй, мы взяли от джаза творческую свободу, гармоническую составляющую. Но в нашей музыке есть и рок, и фолк, присутствует стилистическая эклектика. Каждый решает сам для себя, нравится ему подобный подход или нет. Мы существуем единым коллективом уже примерно года четыре, начинали в своё время с моих англоязычных песен. Пару лет назад состав сменился, и теперь мы выступаем вместе, очень друг другу подходим в музыкальном отношении, как мне кажется. Мы стали настоящими друзьями. Я очень счастлива, что всё так сложилось.

М.К. Принимал ли ваш коллектив участие в каких-либо джазовых фестивалях?
М.С. Конечно. Мы участвовали в «Петроджазе» несколько раз, в том числе на его выездной сессии в Таллине. Был в нашей биографии такой проект, как «Lady in jazz». В конце марта выступим на новом фестивале Билли Новика, который называется «Петербургский джаз – в массы».

М.К. Сложилось популярное мнение о том, что Петербург – джазовая столица России, и этот жанр переживает сейчас настоящий бум. Чем, по-вашему, в наши дни людей привлекает джаз?
М.С. Хороший вопрос. Наверное, своей необычностью, сложностью музыки. Джаз всё же такой стиль, который заставляет в него погрузиться и начать изучать.

М.К. Отличаются ли ваши внутренние ощущения от выступлений на широкомасштабных фестивалях в сравнении с уютными камерными концертами?
М.С. Это тоже хороший вопрос. Каждый раз атмосфера формируется в моменте. Прелесть камерных концертов – в возможности общения со слушателями. Можно увидеть своими глазами их непосредственную живую реакцию, поменять порядок песен в выступлении. Что касается больших площадок – это мощь, всегда есть возможность развернуться, показать музыкальную сторону в полный рост. Кроме того, подобные выступления – всегда вызов самим себе.

М.К. Помимо фестивальных вылазок, случаются ли у вас полноценные гастроли?
М.С. Радость любого артиста – выступать перед публикой, чувствовать свою востребованность, в том числе и в разных городах. Когда группа только образовалась, мы выступили в Греции, Германии и Голландии. А также в Москве и Таллине. Конечно, очень хотелось бы полноценный тур, и я надеюсь, что в обозримом будущем всё это состоится.

М.К. А чем отличается московская публика от петербургской?
М.С. Петербуржцы обычно очень серьёзные: приходят, внимательно слушают, хлопают, кивают. Зато потом – поток благодарностей и отзывов. Москвичи, конечно, более искушенные, потому что у них мероприятий проходит в разы больше, каждый день. Но мне нравится московская публика тем, что даже в будний день они готовы идти на концерт. Народу будет много, все останутся довольны. Москвичи как-то легче получают удовольствие.

М.К. Любите ли вы путешествовать? Какие места на карте у вас являются особо значимыми?
М.С. Очень люблю! Хотелось бы, конечно, чаще это делать. Тем не менее, всегда приятно потом возвращаться в родной Петербург. Не могу сказать, что я была в большом количестве стран, но Италия произвела неизгладимое впечатление своими пейзажами и горными вершинами. Там, где горы и вода, всегда хорошо.

М.К. То есть вы не урбанист
М.С. Я часто думала об этом. Скорее, нет.

М.К. Хотелось бы вам жить за городом?
М.С. Меня посещает порой такая мысль. Но в то же время я понимаю, что так жить можно несколько дней в неделю. Всё равно не хватает городского шума, ощущения того, что жизнь кипит и бурлит.

М.К. Как вы, в таком случае, относитесь к одиночеству? Может ли оно стать для вас источником вдохновения?
М.С. Мне в этом отношении очень нравится слово «единочество», придуманное Юрием Шевчуком. Я люблю то самое ощущение «когда един»: это не одиночество-тоска, это одиночество-наполнение. Есть время копить ресурс, а есть время его отдавать. И иногда для меня просто жизненно важно побыть одной: помузицировать, почитать.

М.К. Можно ли подобное времяпрепровождение в одиночестве также считать отдыхом?
М.С. Вполне, почему бы и нет, если полноценно использовать этот временной ресурс для отдыха.

М.К. Что делает вас счастливой?
М.С. Не хочется говорить какие-то банальности, но я действительно счастлива, когда вижу радость на лицах своих близких, когда моя собака встречает меня у двери, когда отправляюсь в отпуск. Само собой, греют душу положительные отзывы на наше творчество. Процесс музицирования в одиночестве доставляет невыразимое удовольствие. Очень часто, кстати, счастье для меня состоит в предвкушении чего-то приятного.

М.К. А что может вас, напротив, расстроить?
М.С. Какое-то неприятное человеческое отношение, негативные качества характера: подлость, нечестность, высокомерие.

М.К. Вы по натуре пессимист или оптимист?
М.С. Скорее, оптимист. Я холерик по темпераменту, и мне порой бы не помешало попридержать свои эмоции. Хочется научиться быть спокойнее, но, с другой стороны, в определённых ситуациях это и помогает мне двигаться дальше.

М.К. Насколько вы открыты к творческим экспериментам? Что хочется попробовать в музыкальном отношении?
М.С. Я бы хотела спеть со Стингом (улыбается). Неважно, чья это будет песня – его или моя, главное, сам факт дуэта. Он фантастический музыкант и человек, я им восхищаюсь! Что касается экспериментов, я очень осторожна в выборе инструментов и коллабораций с кем-либо. Для меня очень важно, насколько качественно всё может получиться, насколько стилистически оправданы эти нововведения.

М.К. Что бы вы ни за что не стали пробовать в творчестве?
М.С. Сложно сказать. Никогда не говори «никогда». Но есть, например, жанры, которые мне не очень близки, скажем, русский шансон.

М.К. Можете ли вы представить свою жизнь без музыки? Кем бы вы хотели стать, если бы изначально был задан иной вектор?
М.С. Изначально всё и шло иным путем. У меня высшее экономическое образование, я работала по специальности, занималась банковским пиаром. Но затем я поняла, что музыка, которой я занималась с детства, все же пересиливает. Надо было себя попробовать в, скажем так, «нормальной» сфере, чтобы понять, чего же мне хочется на самом деле. В возрасте 16–17 лет не всегда чётко ясно, куда идти после школы и чем заниматься по жизни, как мне кажется. Хотя, конечно, есть исключения. А у меня с детства хватало различных увлечений, поэтому выбрать из них было непросто. На семейном совете в моём отношении было принято решение: нужно получить фундаментальную профессию. Но после нескольких лет работы я поняла: всё же зов сердца важнее. Главное – быть честным с самим собой. Тогда всё получится.

C Марией Семёновой беседовала Марина Константинова

Фото: Наталия Калиниченко