“Две столицы”
“Две столицы” — лекция Льва Лурье о вечном противостоянии Москвы и Петербурга — прошла в гостинице “Англетер”.
Встреча началась с просмотра фильма “Прохладная война”. Это рассказ основателя группы “Ленинград” о Петербурге и противостоянии двух столиц. Действие происходит то в одной, то в другой. Герои фильма – Дмитрий Нагиев, Кирилл Набутов, Михаил Пореченков, Иван Ургант, Валентина Матвиенко, Авдотья Смирнова…
Известные петербуржцы, переехавшие жить в Москву и москвичи, обосновавшиеся в Петербурге, высказывают своё мнение о том, как они чувствуют оба этих города. Почему именно в Москве жили и творили Высоцкий и Окуджава, а в Петербурге – Бродский, Цой и Гребенщиков? Могли бы Михалков и Лужков родиться и вырасти в Петербурге? Почему в Москве предпочитают чай, а в Петербурге – кофе? О пресловутых поребриках и бордюрах, подъездах и парадных и других разных “диалектах” тоже упоминали.
Фильм снят в 2008 году по сценарию Льва Лурье, вот некоторые цитаты и мысли из него:
“Москва – мясорубка”, – утверждает Михаил Пореченков и добавляет: “Если ты человек созерцательный, больше привык к усовершенствованию внутреннего мира, то Москва – не твой город. Если ты деятельный, ломишься вперед – то тогда да, Москва – для тебя. Здесь нужно четко занимать свою нишу и работать без остановки, здесь нужно вкалывать, здесь тебя не заметят, если ты будешь сидеть с сигареткой на кухне, рассуждать о высоких материях, нет-нет.”
“Москва – как румяный бублик, слышится в нём что-то женское, мягкое, округлое. Петербург – имя мужское, с немецким корнем “бург”, а если долго повторять: “Питер, Питер, Питер, Пи..”, то получается: “терпи, терпи, терпи, терпи…”, – подмечает Сергей Шнуров.
Петербург возник наперекор стихии и здравому смыслу. Поборники всего исконно русского видели в Москве плюс, а в западном Петербурге – минус. Искры от споров западников и славянофилов разлетались по всей стране. Началось это всё с покорения Петром Первым чухонских болот… Но и по сей день споры не утихают.
Москва – как ряженая баба, развалилась на семи холмах, пятнистая, никогда не бывшая цельной… Петербург – словно гимн европейской симметрии в назидании кривой Москве. Выход к морю тогда, во времена Петра, был, как подключение к интернету, совершенно новая волна… Странное расположение новой столицы казалось абсурдным не только для бояр и славянофилов (столице надлежит быть в сердце страны), но и со стороны казалось странным.
Вольтер называл новую столицу мизинцем на ноге России. Евдокия Лопухина, находясь в заключении и надеясь, что Петр вернётся к ней, первая прокляла Петербург: “Быть Петербургу пусту…”
“Одна из причин противостояния Москвы и Петербурга – это петербургский снобизм”, – точка зрения кого-то из героев фильма.
Дмитрий Нагиев: “Когда мы говорим, что Москва купеческая – это так и есть, она хороша этим ощущением денег, осязанием денег, но она также и плоха с коварством купеческим, а купцы – это отнюдь не высшее сословие, заимствовать у них манеру одеваться, жить – это было бы дурным тоном”.
“Петербургу человек не нужен. Он пустой. Мечта Петербурга, чтобы нас тут не было и тогда он станет таким прекрасным”, – высказала свою точку зрения в фильме Авдотья Смирнова.
Нагиев сетует: “Все, кто остаются, не пытаются вырваться, рано или поздно сходят на нет в этом городе и это происходит со всеми. Изначально люди начинают выстреливать в Москве. И, как только принимает Москва, здесь конечно: “Здрав-ствуй-те”.
“Озлобленным голодным юнцом уезжал я в Москву, ну а сейчас, судя по мне, что это? Изнеженный, холёный барчук”, – говорит о себе Иван Ургант. И вспоминает свои первые дни в Москве, когда у него часто проверяли документы, а иногда он их и сам лишний раз предъявлял – “чтобы показать, что я из Петербурга. Говорят, это помогало устраиваться на работу”.
“Я – человек питерский, во мне была эта борьба с Москвой, когда я жил в Питере. До переезда в Москву. А потом она пропала. Просто… Москва-то намного богаче живет, поэтому Питеру есть за что воевать с Москвой. А Москве что воевать?”, – снова мнение Михаила Пореченкова.
В Ленинграде всегда было больше тех, кто жил так, будто и не существовало вовсе советской власти. Не то что боролись, просто не обращали внимания. Ахматова, Хармс, Бродский, Довлатов… В середине 70-х андерграунд и Ленинград – это почти синонимы. В Москве – молодые либералы, а по сути мажоры, у одного папа – чекист, у другого – генерал, у третьего – дипломат. Квартиры у них находятся на Арбате, дачи – на Рублёвке.
В это время у их ленинградских сверстников другая картина: папа – инженер, мама – воспитательница, малогабаритная квартира, а то и комната в коммуналке, да участок в 5 соток. Зато ни к чему не обязывающая работа, например, в кочегарке, даёт возможность творить…
“Питер – это глоток свежего воздуха, не заметить который может только не умеющий дышать”, – вспоминает Константин Кинчев об ощущении духа свободы, который он почувствовал, впервые приехав в 1976 году в Ленинград. И этот дух жив по сей день.
Ленинградцы, а сейчас петербуржцы, зачастую люди творческие, уезжают в Москву нередко навсегда, чтобы обосноваться в сытом, довольном городе. Цензуры в Ленинграде всегда было больше, зарплаты – меньше.
Сравнение Урганта: “Проще москвича узнать в Питере, чем петербуржца – в Москве. Москвич – всегда стремительный, решительный, крайне в себе уверенный, живёт в несколько ином темпе ритма. Но ещё веселее наблюдать за петербуржцем, который уехал в Москву, а потом вернулся в Питер через некоторое время – ого-го, это уже москвич в кубе!”
“В Питере сейчас всё чаще слышатся знакомые до боли для москвича фразы: “Понаехали тут…”
“Пойдут в Питер широким потоком деньги – это расстроит питерский дух”.
Прозвучало и такое мнение: уменьшается сейчас это противостояние двух городов, слабеет, стираются эти грани, и не только в диалектах. Сегодняшние молодые люди Москвы и Петербурга мало отличаются друг от друга, все одинаково любят деньги. Исчезнет скоро это противостояние, возможно.
После просмотра фильма Лев Лурье – петербуржец в третьем поколении, знаток города и великолепный рассказчик – продолжил лекцию, рассказал о главных “фишках” города на Неве и Москвы.
В истории Петербурга последних ста лет население сменилось практически полностью. Город, как птица Феникс, на протяжении 100 лет восстанавливался дважды. После революции, когда многие, слава богу, не умерли, а спасались бегством. И второй раз после блокады, во время которой произошла массовая гибель людей. Оба раза после этих событий в город прибывали жители других городов в большом количестве. Лектор показал таблицу со статистикой.
Приезжие люди – главная движущая сила. Город и работает, двигается вперёд, поскольку делает из приезжих петербуржцев. “И очень важно, – отмечает Лев Лурье, – что с 1970-х годов количество родившихся в Ленинграде стало превышать количество приехавших. Впервые в истории города”. До революции в Петербурге рождалось примерно 16% жителей, а остальные были мигранты, в основном крестьяне из других районов страны. А сейчас люди, у которых здесь родились бабушки-дедушки, составляют в Петербурге уже больше половины, примерно 2/3 от численности жителей. В Москве другая статистика. Поэтому в некотором смысле самоощущение этого города у нас в Петербурге больше, чем в Москве, у нас больше укорененных уже здесь людей”.
Только в Петербурге и могли появиться Иосиф Бродский, Сергей Довлатов, Борис Гребенщиков. Лев Лурье о БГ 70-80-хх годов: “Главное качество Гребенщикова, как нам тогда казалось – ничего не понятно. Надо читать, понимать, слушать четыре раза, люди сидели на кухне, спорили о том, что он имеет в виду… Сверстники его, например, Андрей Макаревич, писали в это время чистое и понятное: “Вот, новый поворот и мотор ревёт” – всё ясно.
После лекции гости, традиционно, задавали вопросы. Одну из слушательниц зацепила в фильме фраза Елены Одинцовой, которая сказала, что петербуржец – это генетическое, стать петербуржцем никак нельзя.
Лев Лурье ответил девушке, что слово “генетика” в данном случае неуместно. “Это некоторый субстрат, который образуется другим темпом жизни, нас не пропускают через мясорубку, как например, артиста Пореченкова (в фильме прозвучали слова Михаила, что “Москва – это мясорубка”) и тем, что у нас… такая красота кругом. Это конечно не генетика, это, конечно, можно приобрести и оно приобретается. В этом смысле Петербург не передается по наследству, это – культурный код, если хотите”.
Один из гостей предложил поднять руки тем, кто родился в Петербурге. Таких было всего двое. Лев Яковлевич запротестовал: “Зачем? Чтобы другие, кто недавно живет в Петербурге, почувствовали себя неловко? Давайте не будем заниматься этим. Пожалуйста. Умоляю. Видите ли, если бы я не родился в Петербурге, то может согласился бы, но я родился в Петербурге и мне не хочется стоять здесь гордо, как статуя, и всем своим видом показывать, что я родился в Петербурге. Это не входит в петербургский культурный код”, – завершил он под аплодисменты.
(Текст и фото: Надя Пьянкова)
Теги: gdekultura_лекции, Англетер, где культура, левлурье, лекция, лурье, петербург