Гусли как средство от депрессии

Сергей Старостин – хранитель русского фольклора, известный мультиинструменталист и вокалист – дал интервью проекту «Где культура». Беседа происходила после очередного концерта музыканта в Петербурге, а уже через час его ждал поезд домой, в Москву. Начался диалог со сравнения двух столиц.

– Дело даже не в деньгах, есть и здесь бизнес, и в Москве, неважно, я про атмосферу в культуре, это очень разные вещи. Я даже не могу объяснить, это скорее ощущения. Если Москва комфортная, ты в расслабленном состоянии, то Питер тебя мгновенно превращает в совершенно другого человека. Это можно назвать стрессом, но для человека творческого это очень важный момент, для меня во всяком случае. Я приезжаю сюда и попадаю в другую систему координат.

Я это чувствую и по публике, и по себе. Если интересно, можете посмотреть мои московские выступления и питерские, это две большие разницы. И потом, я здесь сотрудничаю с музыкантами, которые тоже себя выворачивают. Не прячут изнанку, а чуть-чуть её выворачивают наружу.

– Интересно, а публика чем отличается?

– Ой, я не знаю, она здесь очень умная. Правда умная. Я не говорю, что одни дураки в Москве ходят, нет, боже упаси так сказать. Но она какая-то другая, у неё реакция не такая открытая и не такая мгновенная. Люди впитывают, анализируют, пытаются понять, с чем они, собственно, имеют дело. Они не быстры на реакцию, что очень даже хорошо.

Здесь возникают вдруг такие лакуны, моменты тишины, и они очень важны. Не то что я должен сразу дёрнуться: «Ой, может я что-то не так сделал? Почему мне не аплодируют?». И это говорит о том, что публика умна.

– Вы часто приезжаете в Петербурге?

– Совсем недавно я дважды был в Питере, один концерт был с гусляршей Олей Глазовой. Было не очень комфортно играть – было холодно и такая сцена, ещё не обжитое пространство, диковато чуть-чуть, и мало у нас было времени на репетицию, и так далее. Как-то он прошёл очень осторожно.

И второй был приезд, до этого концерта, на фестиваль «Музыка земли», который организует Борис Березовский, пианист. В Мариинке он прошёл, конкурс и гала-концерт, в котором я принимал участие. Мне очень понравилось. Во-первых, сама идея взаимодействия классических музыкантов с фольклорными, и там мы играли с симфоническим оркестром.

Ну и было очень большое количество фольклорных коллективов со всей России. Это идея Березовского, он это проводит, и ему это нравится, не просто что-то, кем-то навязанное. Более того, он сам сидит на всех выступлениях, с большим интересом на это смотрит и очень серьёзно. Примечает какие-то вещи и он очень открыт, что не может не радовать.

– У меня, кстати, один из вопросов был о фольклорной музыке и её возрождении. Как по вашим ощущениям, всё затухает, или наоборот? В масштабах страны, как вы видите?

– Я не могу ответить за всю страну, потому что она огромная. На одном конце затухает, на другом возрождается, как всегда и как везде. Главное, что есть человеческие ресурсы, в лице тех коллективов, которые уже на протяжении кто 10, кто 15, кто 20 лет занимаются традиционной культурой. И живут этим. У них есть дети, у некоторых даже есть уже и внуки, которые приобщаются к этому процессу. И именно благодаря энтузиазму этих людей, которые раскиданы по всей стране, и происходит то, что происходит.

Это не то чтобы возрождение пока ещё, а пробуждение и нарастание интереса.
То есть они формируют культурную среду свою, там, где они живут, принимают участие в городских или поселковых мероприятиях и так далее. Они там звучат, а раз они звучат, значит, это кто-то слышит, а раз слышит, значит, он цепляется ухом. И один из десяти оказывается потом в этом поле, в этой культурной среде.

– Но это не значит, что он начинает играть? Он приходит как слушатель?

– Сначала как слушатель, потом, если чувствует в себе потенцию исполнительскую, начинает петь. Сейчас очень много желающих научиться петь. Просто одни учатся эстрадному вокалу, а есть те, кто хотят петь и народные песни. То есть процесс этот идёт, его сложно оценить с точки зрения статистики, но процесс идёт, поэтому я в плане будущего скорее оптимист.

Справка: Сергей Николаевич Старостин родился в 1956 году в Московской области. Исполнитель и исследователь русского фольклора, автор множества российских и международных этно-музыкальных проектов, номинант премии BBC Radio 3 Awards for World Music-2003.

Мультиинструменталист. Работал с фолк-ансамблями «Былина», «Славичи», группой «Альянс», «ВолковТрио», «Moscow Art Trio», с Инной Желанной, болгарским хором «Angelite», Мэри Бойн, Дживаном Гаспаряном и другими музыкантами. Записал более 40 альбомов.

Делал и вёл программу о русской традиционной культуре на радио и на телеканале «Культура». Критики называют его человеком-легендой и говорят, что если бы существовала «Нобелевская премия по русскому фольклору», то её лауреатом стал бы Сергей Старостин.

– Вы собрали около 3000 народных песен. По всей ли стране это происходило или только в центральной части?

– Эти записи были сделаны в период, когда я интенсивно путешествовал по стране. Началось это в рамках студенчества моего консерваторского, сначала обязательно, а затем – по любви. Потом, после окончания консерватории и службы в армии я вернулся и попал в кабинет народной музыки и стал ездить как сотрудник кабинета народной музыки. И уже определял для себя приоритетные географические направления и интересы. Меня очень увлекала инструментальная традиция, поэтому я искал возможности встретиться именно с инструментальными явлениями, и это удавалось.

В период этих интенсивных экспедиций я не ездил дальше центрального округа, центральной России, проще говоря. Самое восточное, что мне удалось посетить в тот период, это была Пенза. Рязань, Владимирская область, Костромская область, на юг — это Белгородская, Воронежская, Курская, Орловская, Тульская, Калужская. Можно перечислить всё, что окружает Москву, там я везде был.

– Вот интересно, как это происходило? Вы же не приходили с диктофоном и говорили: «Пой!». Чтобы человек раскрылся…

– Ну, это на пальцах не объяснить, во-первых, навык, сначала ты набьёшь очень много шишек, если не знаешь, как общаться. Ты можешь приехать вообще пустой, ничего не привезти. Несмотря на то, что ты наверняка общался с какой-нибудь одной уж точно выдающейся бабушкой. Но ты не нашёл правильных слов и правильного подхода для того, чтобы с ней поговорить, чтобы объяснить ей важность этого. А может быть, какой-то хитринкой выманить из неё это знание. Существуют книги и пособия, можно почитать, о том, как собирать фольклор, что для этого нужно делать.

С одной стороны есть методика, с другой — собственный опыт и должен быть собственный опыт, человеческий, а главное — отношение. Если вы понимаете, что вам нужно и зачем вам это нужно, вы найдёте душевные силы и слова для того, чтобы выразить ваше отношение к этому. И человек, с которым вы общаетесь, не может на это не откликнуться. Если он чувствует, что за этим стоит истинный интерес и любовь.

– То, что вы рассказываете, очень похоже на журналистскую работу. Тоже, как вы говорите, можно вернуться ни с чем.

– В каком-то смысле да, это очень похоже. Некоторые журналисты пользуются запрещёнными приёмами, обманом и так далее. Элемент лукавства, но доброго, он может и в этой сфере присутствовать. Есть всякие хитрости, как докопаться до тех или иных слоёв памяти, как их возбудить, чтобы они начали работать, трепетать и чтобы эта информация пошла.

Это не всегда случается мгновенно. Бывает, ты своим разговором, своим участием, общением человека разбудил, возбудил в нём эти пласты. Проходит какое-то время, и этот человек тебе сообщает: «А я вот, оказывается, помню!».

– Даже такое бывало, что спустя время люди откликаются?

– Конечно! «А я же вспомнил, мы ж тогда разговаривали!», – и включился какой-то механизм, который нашёл кремниевые составляющие, хранящие именно эту нужную информацию. Это непростая тема.

– Я так понимаю, вам приходилось и жить там, наверное? Это же не так просто, что вы пришли и за день, за час всё собрали, это требует времени наверняка.

– Ну, опять же, когда ты входишь в контакт, раскрывается какое-то нутро, которое располагает и к тебе уже относятся как к своему внуку или сыночку и так далее. Иногда даже лучше, теплее, чем к собственным внукам, которые не хотят ничего слышать, посылают своих бабушек на три буквы. Ты становишься им вот этой как бы заменой. И да, бывает, что на этом уровне общения возникают совершенно чудесные ситуации, и люди делятся таким сокровенным опытом! Просто бесценным.

Но чтобы ступать на эту дорогу, нужно иметь элементарные представления о том, что собой представляет жанровая система традиционной культуры. Это же целая система. Любое явление в традиционной культуре, будь то песня, костюм, поведенческие какие-то моменты, предметы и так далее — ничто не существовало просто так. Всё имело своё оправдание в традиции, своё предназначение, свою важность и ценность.

Если хотя бы в общих чертах познакомиться с этой системой, тогда для тебя открываются в общении те миры, ты способен их понять. Вы начинаете говорить на понятном друг другу языке. Для человека несведущего, неосведомлённого они остаются закрытыми, он так и уходит ни с чем. Потому что он не удосужился хотя бы познакомиться с темой этих жанров, как там всё устроено, как там всё связано. Ведь практически на каждое движение, на каждый шаг, событие, обстоятельство в традиции, в быту существовал свой культурный отклик. Когда ты это понимаешь, тогда тебе проще становится общаться.

– Вот вы столько лет этим занимаетесь…

– Не надоело? (улыбается)

– Да. Вот из вашего интервью, про 76-ой год: «Столкнувшись с фольклорной историей, я понял: за ней стоит нечто такое, что не просто меня влечёт, а берёт и обволакивает, понял, что я должен этому служить». Я так понимаю, это относится к той фольклорной экспедиции, когда вы впервые услышали пение и вас проняло. Нет ли у вас не то что сожаления, но, может, иногда чего-то другого хочется или в сторону немного отойти? Или там настолько всё глубоко и много, что и целой жизни не хватит это раскопать?

– Там и глубоко, и много, и целой жизни не хватит, чтобы раскопать, это всё так, да. Ведь надо понимать, что я не позиционирую себя ни пастушком, ни человеком традиции в настоящем смысле этого слова. Я просто современный человек, который имеет высшее музыкальное образование, который знаком с этой культурой, который её любит.

Но у меня есть масса других возможностей для самовыражения, потому что я музыкант, спектр широк. Другое дело, что я сознательно, годами, его всё более и более сжимаю. Я уже не бросаюсь в какие-то эксперименты сомнительные, лишь бы попробовать. Всё это этапы пройденные, которые дали определённый опыт, понимание, что есть спектр. А от традиций, нет, от традиций я не могу устать.

– Ещё одна цитата из вашего интервью: «Историческая ошибка политики государства в том, что корневая народная культура была дистанцирована от нескольких поколений россиян, и сделано это было намеренно». Зачем они это сделали, чтобы что?

– Чтоб перевести на свои рельсы и чтобы было удобнее управлять и манипулировать массами. Это законы известные, манипуляции сознанием масс. Прививаете, вместо своей традиции делаете прививку колхозной этой песни, придуманной. Там тоже есть сюжеты, там тоже не дураки композиторы были, которые это писали, а вполне даже талантливые.

Но постепенно во всех национальных окраинах формировались совершенно однотипные подходы и однотипные формы существования тех или иных ансамблей. Почему сейчас во всех бывших союзных республиках сохранились эти ансамбли народных инструментов, Ну только чуть-чуть инструменты отличаются, а так эстетика одна и та же. Это подмена. И если бы одно не вытесняло другое, можно было принять всё, что угодно.

Не убивайте одно, создавайте другое, пожалуйста. Создали оркестр Осипова с балалайками или там андреевский оркестр, ну и прекрасно, он существует как самодостаточное творческое образование. Оригинальное звучание. Но не надо выдавать это за народную мудрость и не надо этим заменять ту основу, которая всегда питала, источник. Это придуманная вещь, придуманная людьми. Людьми грамотными, пускай она существует. Но не надо подменять одно другим.

– На прошлом концерте в Петербурге вы говорили о том, что очень грустные песни у народа, одна другой печальнее. И вы сказали, это потому, что люди жили хорошо на самом деле. Но по логике ведь должно быть наоборот. Почему так?

– Никто вам точно на этот вопрос не ответит. Это абсолютная тайна и абсолютная загадка. Но считалось, по крайней мере в источниках древнерусской литературы существует такое, что с русским человеком рядом рождается горе, оно идёт за ним по пятам, ступает. И когда он предстаёт перед богом, оно смотрит на него и потом цепляется за следующего проходящего и так путешествует по миру. И с русским человеком всегда горе. История ли такая, жизнь такая, это наше предназначение или наказание, или это ещё что-то…

Зная об этом, человек выбирает определённую модель поведения. Она формируется, опираясь на то, что горе всегда рядом и оно всегда у тебя за плечами, идёт по пятам за тобой. Об этом можно спеть и улыбнуться.

Вот в советский период все советские люди ходили с постными лицами, какие-то очень странные физиономии. А деревенские жители, насколько мне удавалось замечать, это люди абсолютно живые, с живой мимикой, изначально с позитивом внутренним, хотя, казалось бы, можно впасть в отчаяние. Но отчаяние, все знают, это очень разрушительное качество. Оно убивает человека. Соответственно, что-то ему надо противопоставить. Пропевая, мы как бы снимаем эти внутренние психологические проблемы.

– Это как вы сегодня на концерте сказали про норвежцев, которые массово сидят с диагнозом «депрессия» на больничном: «Да возьми гусли и всё».

– Да, возьми гусли и всё!

– Вопрос банальный, но его нельзя не задать. Про творческие планы не буду спрашивать, но, может быть, какие-то концерты намечаются или проекты зреют?

– У меня в задумках планы достаточно простые и прозрачные: вывести на божий свет как можно больше талантливых людей, которые в этом направлении начинают что-то значить. Если я их отмечаю своим опытным глазом и понимаю, что есть содержание, есть стержень, талант и так далее, я пытаюсь их показать как можно большему числу людей, потому что я понимаю: они являются поставщичками этой правильной энергии традиции, этого знания. Вот одна из основных целей. И если моих усилий хватает, чтобы вытащить их на поверхность и показать людям, очень хорошо.

– Столько вопросов ещё осталось, а у вас уже поезд скоро отходит… Сергей Николаевич, у вас есть мечта? Или сильное желание какое-то.

– Мне кажется, я только и живу в какой-то мечте (смеётся). Нет, ярко выраженной мечты нет. Я мечтал бы, чтоб все люди были здоровы и вернулись к своему первичному «я», которое формировалось многие-многие века и передавалось как самое драгоценное наследие. Чтобы человек обрёл себя в этом знании, в этой мудрости. Обрёл себя и уверенно шёл дальше.

Чтобы он избавился от стрессов, от неуверенности в себе, от неуверенности в дальнейшем пути и так далее. Он САМОценен. Каждый человек – по большому счёту это бог. Он просто должен это понять и с такой же степенью ответственности подходить к своим поступкам, к тому, что он делает. В традиции это очень хорошо понимают.

(Текст: Ирина Орлова, фото: Иван Курилов и группа концерта).

Бонус для тех, кто дочитал интервью до конца и сделает его репост! «Где культура» дарит диск «Было солнце» – совместный альбом Сергея Старостина и «Волковтрио». Отправим бесплатно в любую точку России. Победителя определим с помощью генератора случайных чисел через неделю, 15 декабря.

Теги: , ,

Оставить комментарий


Для любых предложений по сайту: [email protected]