Макабрический цирк. О людях и нелюдях

Автор Юлия Войтюк в Март 1, 2018. Опубликовано Спектакли

На ярмарке охотнее всего слушают того, кто громче кричит. Или же того, чьи рассказы интереснее и ярче всего. Выпускники мастерской Ю. М. Красовского под руководством своей сокурсницы, режиссёра Нийоле Макутенайте, рассказывают историю одного человека в спектакле «Войцек» так, что зрители охотно к ней прислушиваются.

Войцек – обычный человек, солдат при Капитане, подопытный для Доктора, отец внебрачного ребёнка. Он был реальным человеком, казнённым за убийство любимой женщины. И стал для немецкого драматурга Георга Бюхнера прототипом главного героя пьесы. Создатели спектакля переносят эту пьесу в пространство эксперимента и наполняют его трогательной лиричностью и гротеском.

«Войцек» Георга Бюхнера сам по себе имеет довольно странные отношения со временем. Пьеса фрагментарно написана в 1836–1837 годах, не закончена, впервые опубликована в 1879 году – восстановлена по рукописям драматурга, внезапно умершего в свои двадцать три года. Во время написания пьеса предвосхищала многие черты реализма, во время публикации оказалась почти не у дел. А вот XX век, с подачи экспрессионистов, оценил её по достоинству.

Пьеса делает срез человечества без привязки ко времени, то есть говорит о человеке как таковом. Это экзистенциальное зерно, наверное, и объясняет анахроничность бытования пьесы. Режиссёр Нийоле Макутенайте чутко его уловила, вместе со своими сокурсниками сотворив из «Войцека» на театральной сцене макабрический цирк.

Пляской смерти в этом спектакле верховодит Старуха (в исключительном исполнении Ольги Ким), своими появлениями разрывая или, наоборот, нагнетая ритм. Она издевательски меняет маски, пронзительно хохочет и будто вбирает в себя все человеческие аффекты, которые щедро влиты в действо на сцене. Её костюм, ломаная пластика и безумный смех подталкивают к мысли о юродстве, но ни о какой благости или прозорливости речи не идёт. Этот персонаж скорее воплощает собой всё безумие и всё сверхъестественное. Старуха есть ключ к изнанке мира, которая всегда присутствует, но на которую предпочитают не обращать внимания.

Вместе с этим сюрреалистическим мотивом разворачивается мотив комический. Доктор (Нино Бочоришвили) и Капитан (Игорь Хонин) составляют прекрасный комический дуэт. При этом нужно помнить, что по логике «Войцека» именно эти два персонажа создают и олицетворяют всё то, что в итоге приводит главного героя к убийству. Поэтому, прочитанные в комическом ключе, эти герои наводят жути и придают макабру леденящую лёгкость. Более того, в начале спектакля Старуха представляет Капитана, и этим жестом комический мотив напрямую связывается с мотивом сюрреалистическим, надсобытийным. И через это представление вслед за Капитаном к смертельной пляске вокруг Войцека присоединяются все остальные персонажи.

Главные герои истории – Мария и Войцек – на контрасте с остальными персонажами удивительно чисты и человечны. Войцек этой постановки – не умалишённый, а обыкновенный человек, в речи которого иногда прорывается нечто потустороннее, некое понимание общего мирового устройства, не уготованного для маленького человека. А всё его безумие пресекается подзатыльником от Андреса. В рассуждении о неоднозначности человеческой души Мария (в пронзительном исполнении Веры Зиновьевой) предстаёт самым наглядным примером – двойственный персонаж, то ли святая (костюм вдохновлён иконографией Девы Марии), то ли блудница (прямое цитирование слов Марии из Вифании), чья образность построена на библейских сюжетах. Во многом именно от того, что зритель решит о Марии, зависит общее восприятие «Войцека».

Эти три основных мотива, создавая противовес друг для друга, звучат красивой трёхмерной картиной человека как такового. В постановке не задействованы кулисы – все персонажи-актёры всё время находятся на виду. Включены они в действие или нет, их постоянное присутствие сообщает зрителю о единстве и цельности всего происходящего на сцене. Маленький городок, где происходит действие у Бюхнера, в спектакле превращается то ли в цирковую арену для пляски смерти, то ли в лабораторную пробирку, в которой пристально изучается человеческое общество.

Лейтмотив спектакля – движение по кругу. Основное движение Войцека – бег по кругу, все актёры сидят полукругом, а присутствующие в зрительном зале будто замыкают этот круг. Ветки хвороста в начале представления разложены кругом и напоминают циферблат. Всё это поддерживает ощущение постоянного присутствия не столько актёров, сколько всех действующих идей. Возможно, радикальным вариантом этой постановки стало бы круговое расположение актёров, за ними – круговое же расположение зрителей. В нынешних условиях театрального пространства «четвёртая стена» изгибается и в итоге вполне могла бы уступить своё место круговой динамике.

И даже площадка РЕZИДЕНЦИЯ, где 9 февраля состоялся спектакль, стала подыгрывать «Войцеку» – во второй половине спектакля за стеной поднялся громкий шум. Он раздражал зрителей и нарушал создаваемую на сцене реальность, но тем не менее стал удивительным оформлением к этому спектаклю. Во всяком случае, по этой причине публика могла злорадно ухмыльнуться и сказать, что на столь очевидном контрасте основная мысль «Войцека» становится ещё рельефнее.

Сегодняшний день требует присутствия «Войцека» на театральной карте Петербурга. Он необходим настолько, насколько необходим уверенный голос, задающий нужные вопросы и указывающий нужные ориентиры. Восклицающий «Человек, помни о своём естестве!» и в этом возгласе расставляющий акценты так, что он будет звучать актуально. Этот «Войцек» – уверенное размышление о человеке как таковом, оформленное в эстетике макабра.