Гений Леонардо да Винчи

Может показаться, что мы (в смысле люди вообще) почти всё знаем о Леонардо да Винчи. Например, знаем, что он почти всё знал. И всё умел, и всё на свете изобрёл, и всё предвидел, et cetera.
Однако на деле, как минимум, треть рассказов о нём и его достижениях придётся сопровождать фразами: «Но это не точно…», «Предположительно», «По легенде», «По версии такого-то…».

Слишком много версий и слишком мало точных фактов. А откуда им взяться – точным-то, если сам Леонардо мемуаров не писал и если даже его первый биограф, выпустивший труд о жизни гениального современника всего-то лет 30 спустя после кончины гения, уже нафантазировал немало, уже предпочёл некоторым фактам мифы.
Так чего удивляться, что неугасающий и в наше время интерес к да Винчи порождает не только расхождение в датах и всевозможные трактовки творческих смыслов, но и даже версии о марсианах и (или) рептилоидах.

А ведь, пока одни взахлёб рассказывают, что автопортрет старика да Винчи, Джоконда и лик на Туринской плащанице – суть одно и то же лицо, у более осторожных учёных нет даже абсолютной уверенности, что упомянутый автопортрет – действительно автопортрет Леонардо, а не просто один из рисунков и набросков, которых да Винчи всегда делал множество, изображая натурщиков, случайных прохожих и знакомых.

 

Но оставим пока тему неясных изображений. Хоть имя нашего героя знаем, и то хорошо. За это, кстати, спасибо Антонио да Винчи – дедушке Леонардо: говорят, именно он записал, что 565 лет назад, в ночь с 14 на 15 апреля у его сына Пьеро родился первый сын. Конечно, уважаемый господин и не подозревал, что имя его внука станет нарицательным, а жизнь – неисчерпаемым источником для самых разных исследований и разных людей.

Отец Леонардо, нотариус средней руки, кажется, не отличался никакими выдающимися талантами, кроме разве того, четырежды женился и родил не то 12, не то 15 детей. Оттого любители искать наследственные черты полагают, что проблески гениальности надо бы посмотреть у матери нашего героя.

Да только как? Ведь о ней, кроме имени – Катерина – ничего и не известно. Одни считают, что она была молоденькой неграмотной крестьянкой, другие – что она служила в трактире, третьи – что не уступала положением Пьеро да Винчи. В любом случае, однажды на её пути появился молодой нотариус, который был напорист и недурён собой, и Катерина не устояла.

 

Дальше тоже путаница: одни утверждают, что она исчезла сразу после того, как родила будущего гения, другие считают, что семейство да Винчи дало ей хорошее приданое и выдало замуж (не за Пьеро, конечно), а третьи уверены, что года три Леонардо жил с матерью и только потом его отвезли к отцу. Есть и четвёртые, которые полагают, что до 3-4 лет мальчик жил не то у кормилицы, не в какой-то приёмной семье, а к отцу его отвезли потому, что Пьеро, женившийся на благородной девице, всё никак не мог дождаться от супруги наследника. И он встревожился: вдруг в браке детей вообще не будет, а сын от Катерины, хоть и бастард, но всё-таки и его сын, кровинушка. К слову, тогда в Италии довольно просто относились к незаконнорождённым детям – они были почти у каждого; наследства на всех бастардов, конечно, хватить не могло, но и гнобить их и их матерей повода не искали.

И вот Леонардо оказался в богатом доме папеньки. Мачеха, как говорят, ему досталась добрая, однако долго не прожила. А какими были следующие жёны Пьеро да Винчи, история умалчивает. Сын с отцом, видимо, общался нечасто, но отцовский долг по отношению к бастарду, в определённом смысле, мог считаться перевыполненным – ребёнок рос в сытости, достатке, получал неплохое домашнее образование. Наследства ему, скорее всего, не причиталось, но зато планировалось подготовить его к какой-нибудь профессии. К какой – выяснилось случайно.

 

Рассказывают, что однажды к Пьеро обратился зажиточный крестьянин, которому нотариус, видимо, что-то был должен, и попросил: «Если хочешь меня отблагодарить, укрась мне вот этот щит…» Мода тогда была такая – развешивать на стенах в качестве украшений щиты, стилизованные под античные.

Сэкономить ли решил старший да Винчи или заодно занять делом сына-подростка, который, как он знал, любил рисовать – так или иначе, Леонардо получил от отца поручение расписать тот щит. Идея вспыхнула как молния! Занявшись её воплощением, юный художник притащил в дом всякой неприятной всячины: змей и ящериц, пауков и насекомых, и, пользуясь такой натурой, изобразил на щите голову горгоны Медузы со змеиными волосами и в окружении прочих гадов.

Когда папа увидал творение отпрыска, он чуть не рухнул наземь от неожиданности и отвращения. Но, собственно, примерно такого эффекта и полагалось ожидать. Папа, не будь дурак, пришёл в себя и сделал три верные вещи: отдал крестьянину другой щит, попроще, а тот, что расписал сын, сначала показал одному известному художнику, потом же продал втридорога. Но это не точно.

Впрочем, известный художник, и правда, был – Андреа дель Верроккьо, живший в великолепной Флоренции. Он взял юного Леонардо в ученики, не выделяя его среди прочих, но и не тая от него секретов, знакомил с тонкостями ремесла.

По легенде именно Леонардо стал причиной, по которой Верроккьо навсегда бросил живопись. В те времена (да и до того, и много позже) мастер нередко изображал лишь центральные фигуры, а второстепенные и детали пейзажей или интерьеров доставались ученикам и подмастерьям. Когда учитель да Винчи работал над картиной «Крещение Христа», то нашему герою он поручил изобразить одного из двух ангелов.

После того, как работа была закончена, мастер пришёл внести поправки, покритиковать, как обычно, поучить на конкретном примере, но, всмотревшись, замер в нерешительности. А потом воскликнул: «Наконец-то появился тот, кто стоит сотни таких, как я!..» и забросил изобразительное искусство.

 

Примечательно, что в той мастерской Леонардо изучил не только рисунок, скульптуру и работу с красками, но и кое-что из гуманитарных наук, черчение, химию, математику, обращение с разными материалами – гипсом, металлом, мрамором, кожей. Но это-то как раз неудивительно, и тут дело не только в любознательности да Винчи.

В ту славную эпоху Возрождения люди, сведущие в самых разных областях, знающие несколько языков, увлекающиеся искусством и философией, встречались на каждом шагу, это было нормально. Особенно во Флоренции, которая считалась и одним из самых роскошных, нарядных городов, а также интеллектуально-культурным центром. Рядом с да Винчи жили и творили Микеланджэло, Боттичелли, Рафаэль и многие другие выдающиеся люди, не только в области художники.

Надо понимать, что Леонардо был вполне себе дитя своего времени, когда образованность и разносторонние интересы были обычным делом, и на первый взгляд он казался одним из многих. Скажем больше, его долго не принимали в интеллектуальную элиту – просто потому, что тогда музыканты и художники относились к ремесленникам, в отличие от поэтов, философов и т.п. А да Винчи считался, прежде всего, музыкантом и художником. И, хотя он написал совсем немного картин, но состоял в гильдии живописцев.

Что касается музыки, то как превосходный лютнист он прославился, возможно, даже раньше, чем живописец. И, например, на службу к одному из первых своих хозяев (а он большую часть жизни трудился при дворах разных знатных господ) Леонардо поступил именно как музыкант, поразив всех не только несравненной игрой, но и видом своего инструмента – лютни, сделанной им из конского черепа, то ли серебряного, то ли из настоящего, украшенного серебром. Предполагается, что сия необычная основа была отличным резонатором звука.

 

А среди придворных да Винчи выглядел достойно – считается, что он был высок ростом, прекрасно сложён и весьма красив, никому не уступал ни в верховой езде, ни в танцах, ни в фехтовании. А ещё обладал большой физической силой и, демонстрируя оную восхищённым зрителям, попортил немало подков.

С одной стороны, не стоит преувеличивать и думать, что Леонардо был единственным одарённым человеком, возвышающимся среди невежественной толпы современников. Но, с другой стороны, не стоит и преуменьшать – ведь степень его жажды знаний зашкаливала, а одарённость распространялась на все сферы, которые интересовали его.
От прочих выдающихся людей эпохи Возрождения да Винчи отличал неугасимый интерес ко всему на свете и изобретательность того рода, когда идеи сыпятся одна за другой или рождаются, как только нужно решить какой-то практический вопрос или усовершенствовать что-либо.
Именно поэтому в бумагах Леонардо описано столько придуманных им механизмов, станков и приспособлений: от приснопамятных прообразов танков и летательных аппаратов до спасательного круга, водолазного костюма, ласт для рук и системы хождения по воде, состоящей из «водоступов» и шестов.

 

Он придумал устройство, прогоняющее воздух по трубам, которое можно было применять как для разжигания печей, так и для вентиляции комнат. Он создал большое параболическое зеркало со множеством граней – для того, чтобы собранными пучками солнечных лучей нагревать котлы с водой в прачечной. А колесцовый замок для пистолета, который, несмотря на сложность устройства, сильно потеснил фитильные замки, просуществовал несколько столетий и стал единственным изобретением да Винчи, ушедшим в массовое производство.

 

А если хотя бы третья часть того, что изобрёл Леонардо, воплотилась в жизнь ещё при нём, то история мира была бы другой. Возможно, уже в XVI-XVII веках в ходу были бы самодвижущиеся экипажи, колёсные суда и даже подводные лодки, не говоря уже про станки, облегчающие труд ткачей, прачек и прочего рабочего люда. Но почти никто и никогда не загорался его идеями.

Служба на сильных мира сего – Сфорца, Борджиа, Людовика XII, Франциска I – ему нужна была не только ради заработка, хотя, говорят, он не оставался равнодушным к определённым атрибутам богатой жизни, к которой привык ещё в детстве и которую мог обеспечить статус придворного.

Но всё же главное – могущественные богачи могли стать спонсорами его прожектов. По крайней мере, он всегда на это надеялся. Поэтому однажды оставил прекрасную Флоренцию и подался в Милан, к представителям династии Сфорца. В своём «резюме» да Винчи описал себя со всех сторон, все аспекты своего многогранного мастерства, особенно подчёркивая, сколь полезен он может быть в военном деле, создавая оружие, осадные машины и способы защиты. Да, знаете ли, эпоха Возрождения была в то же время эпохой, когда все воевали против всех, так что Леонардо знал, чем блеснуть перед работодателем.
Однако хозяева крайне редко финансировали идеи своего гениального работника, который потому и вошёл в историю как великий прожектёр.

Но это – не вина да Винчи, это не он бросал предыдущую задумку, принимаясь за другую. Просто у него самого никогда не хватило бы денег на воплощение идей, а господа, просматривая стопки чертежей и предложений (часто сопровождаемые наглядными подсчётами: сколько сэкономит это изобретение и сколько принесёт прибыли то), откладывали их в сторону, не интересуясь. Зато могли заказать роскошную ванную для возлюбленной или огромную конную статую в честь предка.

К слову, Леонардо действительно лет 16 трудился над памятником основателю династии Сфорца. Статуя была огромной, работа – очень сложной, какие-то частности, например, в отливке, приходилось постигать опытным путём. Но когда конь был готов, те, кто видели его, теряли дар речи. Однако дальше дело не пошло – помешала очередная война, причём, противник ради развлечения расстрелял огромного бронзового коня, понаделал в том дыр, которые и позволили осадкам и коррозии разрушить грандиозную статую.

Кстати, о грандиозности. В Милане были часты эпидемии, и вот после вспышки чумы Леонардо да Винчи предложил покончить с подобными неприятностями самым радикальным образом. По его мнению, нужно было бросить к чертям собачьим неправильно построенный Милан и возвести другой город – согласно созданному да Винчи плану, с разумным расположением кварталов, верной шириной дорог и тротуаров, канализацией и т.п. Однако герцог Сфорца, как вы можете догадаться, не поддержал такие кардинальные изменения в своих владениях. А вот в Лондоне столетия спустя, при постройке новых кварталов, частично использовали тот проект да Винчи.

Зато Сфорца поручил Леонардо основать в Милане академию художеств, для которой наш герой составил трактаты о живописи, свете, тенях, перспективе, пропорциях и движениях человеческого тела. И именно в Милане возникла Ломбардская школа, состоявшая из учеников Леонардо. В Милане же по заказу Лодовико Сфорца на стене монастыря Санта Мария делле Грацие Леонардо творил свою знаменитую “Тайную вечерю”.

Всем этим он занимался годами: и по причине тщательного, вдумчивого подхода, и потому, что такое за день не делается. Кроме того, никто же не снимал с него основные придворные обязанности – работать режиссёром-постановщиком дворцовых праздников, на чьих плечах было почти всё: от декораций и театрализованных представлений до механических «чудес» и меню. К слову, да Винчи стал автором нескольких пользующихся большим спросом блюд и полезных кухонных приспособлений: устройства для колки орехов, хлеборезки, штопора для левшей, давилки для чеснока, автоматического вертела…

 

Некоторые считают, что этот гений растрачивал себя, распылял своё внимание и дарование – мол, вот если бы он занимался только одной-двумя сферами искусства или науки, его достижения были бы заметней и грандиозней. Что ж, может, доля правды есть в этих словах. Но, во-первых, Леонардо так не смог бы. Во-вторых, разве он не вошёл в историю именно благодаря своей несравненной многогранности и универсальности?

Великий экспериментатор, ставший основателем нового естествознания, которое делало заключения только на основе опытов. Художник-математик, нарисовавший золотое сечение и квадратуру круга, считавший, что без знания точных наук художник – ничто. Живописец, начавший использовать цветовые рефлексы и сложную перспективу, решительно отказавшийся от чётких контуров предметов и придумавший знаменитый приём сфумато, который позволяет смягчать очертания и писать самый воздух. Решительный анатом, одним из первых открывший работу и строение многих органов и систем организма. Человек, задолго до Коперника написавший «Солнце недвижимо» и веривший, что, разгадав законы механики, можно узнать все тайны мироздания. Учёный, интересующийся акустикой, оптикой, астрономией, аэронавтикой, ботаникой, геологией, гидравликой, картографией, архитектурой и многим другим.
Как говорится: и это всё о нём. Но это не всё о нём. Всего тут не рассказать.

Судя по некоторым свидетельствам, идеи приходили Леонардо неожиданно и стремительно, недаром он не просто вёл дневник, а постоянно носил с собой записные книжки, чтобы иметь возможность сразу записывать мысли, басни и анекдоты, поучения и научные выводы, делать чертежи и наброски. Не секрет, что, владея одинаково правой и левой рукой, он чаще всего писал левой, слева направо, да ещё и зеркально. По мнению некоторых исследователей, такой приём был не только простым шифром, но и выработанной манерой для левой руки, ибо таким образом Леонардо писал быстро и ловко.

Да Винчи осознанно стремился к одиночеству, среди его записей есть слова о том, что даже один близкий человек будет отнимать время и наносить ущерб учёной деятельности, что уж говорить о большой семье. В общем-то, по той же причине он выработал свою знаменитую систему сна – по 15 минут каждые 3 или 4 часа. Таким образом он добыл массу дополнительного времени – лет 20, как принято считать. Однако, умирая в 67, он всё равно горько сожалел о том, что так мало успел.