Каждый охотник желает знать о спектакле театра АХЕ
На этот раз спектакль «Монохром» русского инженерного театра АХЕ Максима Исаева и Павла Семченко, премьера которого была в 2014 году, случился на крыше «Roof Place». Авторы в свойственной им иронично-философской и абстрактно-абсурдной манере нашли сценическое воплощение считалки о цветах радуги – «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан» – и сделали ее совсем не детской.
Зрители ждут начала перформанса под белым куполообразным навесом, через круглые отверстия-иллюминаторы которого видно голубое небо. Этот фон становится частью немногочисленных декораций спектакля и добавляет невольные новые смыслы. Авторы тем самым и занимаются: через белый свет стремятся увидеть его преломления, то, что за ним скрывается, то, что в нем рождается.
На сцене находится кое-как сколоченный из фанеры параллелепипед, с трех сторон обтянутый полиэтиленом и обозначающий границы эксперимента. Своего рода сцена на сцене в манере кубической конструкции из спектакля АХЕ «Пена дней». Эта конструкция наполнена весьма неочевидными сочетаниями предметов, только усиливающими уровень абсурда. Сверху по периметру этой коробки в ряд прикреплены скрученные бумажные полотенца, которые перформеры позднее эффектно развернут, и тем самым «разукрасят» пространство в белый. К граням конструкции подвешены: бутылка Фанты, зеленый пакет с надписью Fa, такие дают на рынках, мужской шампунь, семь капельниц, пакет сахара. К боковым балкам, словно имитируя возможный занавес, в ряд приделаны ветки хвойного дерева, похоже, пихты (их потом срежут и превратят в веники). Там же – строительный степлер, острый нож и детское водяное ружье. На сколоченных деревянных столах можно увидеть молоко, букет ирисов, несколько тёрок и бутылок вина. На полу – железные ржавые ведра, а в них разные воронки и палки. И вот здесь, в пространстве, где не закончили ремонт, либо еще не начали лабораторный опыт, будет происходить магия. Из всех этих бытовых, привычных, иногда некрасивых предметов рождается цвет. Без пафоса, без лишних стараний, без слов.
Фото: Роман Винокур
Жанр авторами спектакля определён как «живые действия с музыкой». За действия отвечают Максим Исаев и Павел Семченко. В натянутых поверх белой одежды защитных костюмах они похожи на химиков, готовых проводить опыты, или даже на алхимиков с их бородами. За музыку отвечает Денис Антонов. Его диджейский пульт находится вне конструкции-коробки, и он вынужден периодически подглядывать за происходящим в щелочки между бумажными полотенцами. Про каждое слово из считалочки под грубый резкий бит Антонов зачитывает своеобразный реп, а актеры в своей химической лаборатории «готовят» соответствующий цвет. Красный выведен в большой кастрюле, в которую авторы неаккуратно натрут свёклу и выльют, предварительно, конечно, глотнув, вино. Оранжевый – это та самая фанта и апельсины. Семченко надевает в этом эпизоде на руки белые колготки, запихнув внутрь по паре фруктов с каждой стороны, и имитирует невероятного силача из мускул которого можно выжимать соки. Проделав отверстия в бутылке Фанты, художники обрызгивают первые ряды взболтанной шипучкой, но после кидают им бумажные полотенца – всё же, вежливые люди. Исаев и Семченко берут каждый из перечисленных выше странных предметов с торжествующим видом людей, обладающих шляпой волшебника, которая может и выглядит сначала нелепо и забавно, но в которой авторы абсолютно уверены. Предметы в их руках начинают существовать отдельно от своей сути, по другим правилам, и превращаются в цвет или кисти.
После смеха над буквой «о» – «охотник», и сценой с апельсинами, все замолкают на букве «з» – «знать». Впервые текст Антонова перестает быть ироничным. Он зачитывает про «знать» о смерти». Точнее, про то, чего не мог знать, например, что придется встречать мертвое тело друга в терминале аэропорта и удалять уведомления в фейсбуке о дне его рождения. Единственный раз за спектакль в речитативе изменены слова из считалочки. Антонов настойчиво повторяет «не мог знать». И получается, что охотник может и желает знать, где фазан сидит, но не знает. Он «желает прожить вечно, желает верить в Бога, желает много денег, желает себе тачку, желает в Крым поехать, ведь он же теперь наш». Тот самый охотник «сидит за решеткой, сидит за баранкой, сидит на крестинах, сидит на поминках, сидит с подогревом, простой русский парень сидит». Но не знает.
Фото: Роман Винокур
При этом вместе с разговором о смерти на сцене появляется зеленый цвет, который обычно о жизни, живой природе. Исаев и Семченко впрыскивают через шприц в подвешенные капельницы зеленку, которая, как кровь по венам, стекает в зеленые бутылки. В перформансе темы про жизнь и смерть не противопоставлены друг другу, а существуют одновременно, как часть одного процесса. Когда мы доходим, наконец, до «ф» – «фазана», сцену заполоняет фиолетовый дым. В речитативе Антонова появляются фразы «ежедневное естество» и «ежесекундное естество». Позднее оказывается, что под полиэтиленовыми костюмами актеров надето несколько футболок. Каждую из них они испачкают в определенный цвет радуги, который так старательно готовили, и снимут с себя как что-то уже не нужное, предварительно написав на ткани черным баллончиком по букве. И вот, когда они доходят до последнего цвета, до того самого «фазана», снова вспоминаешь про «ежесекундное». Закончив вымазывать фиолетовую краску, перформеры небрежно берут букет ирисов, кинув несколько цветочков в зал, и, подложив под футболку доску, прикрепляют к ней бутоны степлером. Они смывают с себя остатки краски, а грубый бит сменяется спокойной умиротворяющей музыкой.
В итоге Семченко и Исаев развешивают на конструкции восемь цветных футболок (красных пришлось сделать две) из которых выстраивается слово «монохром». В этом названии есть противоречие. Монохром – это оттенки одного цвета, а спектакль, наоборот, построен на том, что все цвета – это преломление белого. Все оттенки жизни, а значит и сама жизнь появляется и исчезает в пустоте, в белой неизвестности. Авторы спектакля начали в белом пространстве, но оно было уже по-другому белым в финале. Где-то видно брызги краски, где-то неаккуратно оторвано бумажное полотенце. Они оставили после себя след – цветную надпись из футболок. Через этот нелепый ироничный предметный мир театр АХЕ говорит о чём-то скрытом от глаз. О том иллюминаторе, через которое виднеется небо.
Текст: Анна Латыева
Фото предоставлены организатором, фотограф: Роман Винокур
Теги: gdekultura_наши отчеты, где культура, крыша Roof Place, спектакль Монохром, театр АХЕ