Помните, в фильме «Приключения Электроника» была банда преступников, затеявшая ограбление картинной галереи? Глава той банды — Стамп — вдохновенно пел: «Безумное рождает чувство великой кисти полотно. Давайте будем нести искусство людям, берут они охотно старинные полотна!» Прямо-таки гимн для грабителей такой специализации.
Этот невысокий худощавый человек, чуть рыжеватый блондин, был большой денди, эстет и мот. Он мог несколько часов разговаривать с французом-гувернёром о парижских модах и лучших марках шампанского. Он мог питаться чёрным хлебом, но выкупаться в воде с самыми дорогими духами.
Ему говорили: «Франсиско, учись как следует! Иначе в люди не выбьешься. Не смотри, что мать твоя — дочь идальго, а отец — может быть, лучше всех разбирается в позолоте. Им, разорившимся, завещать тебе нечего.»
Василий Семёнович Садовников был из крепостных крестьян, принадлежал княгине Голицыной (она стала прообразом старой графини в «Пиковой даме» Пушкина). Вольную получил после её смерти, уже будучи известным. По некоторым данным, в Академии художеств не учился, а «занимался перспективной живописью сам собою», то есть был самоучкой.
Эрмитаж зародился в 1764 году как частное собрание Екатерины II, после того как ей передали из Берлина 225 работ голландских и фламандских художников из коллекции Йоханна Эрнста Гоцковского. Сначала картины размещались в тихих апартаментах дворца, которое назвали французским словом «эрмитаж» (ermitage – уединённое место, скит).
Моё знакомство с Фридой началось с одноимённого фильма. Многие наверное видели картину с Сэльмой Хайек? Авария с автобусом, в котором ехала Фрида, следом – обездвиженность, рисование на корсете и бурный роман с Диего Риверой. Много творчества, страсти и боли — в общем всё, что было мне близко в годы юности.
И вот теперь в Питер привези все картины художницы, какие смогли забрать из Мексики
«Непонятый и почти забытый своей эпохой. Неиздаваемый, запрещённый, дважды спрятанный в психушку и репрессированный в первые месяцы блокады. Мистичный, внеструктурный, трагичный в своем ребячестве и величественный в своем пронзительном одиночестве.