Мастер-класс Антона Лабунскаса (Workshop & Backstage)
Еще Ницше устами Заратустры говорил “Походка обнаруживает, идет ли кто по пути своему… Но кто приближается к цели своей, тот танцует”.
В проекте “Workshop & Backstage” уверены, что танцевальное искусство способно принести радость каждому: организаторы убеждены, что для этого даже не обязательно танцевать самому, можно просто наблюдать. Мастер-классы проекта проводят настоящие профессионалы, они щедро делятся своим опытом не только с теми, кто уже избрал танцы своим призванием, но и с теми, кто делает первые неуверенные шаги на этом пути.
“Где культура” побывала на мастер-классе Антона Лабунскаса – артиста и педагога Театра балета Бориса Эйфмана. Нам удалось не только понаблюдать, но и побеседовать с танцовщиком – о волнении и стрессах, о востребованности, о первой позиции и новичках, о тайных свойствах сцены и, конечно, о танцах.
ПРО МАСТЕР-КЛАСС
– Сегодня вы проводили мастер класс для тех, кто занимается не только балетом, но и другими танцами, как появилась идея устраивать такие мероприятия?
– Идея зародилась у Екатерины, организатора этого проекта, и она заразила меня ей. Сначала мы делали мастер-класс, там было очень мало людей, он был пробный – с элементарными движениями. Так все это начало зарождаться, людям стало нравиться, и потом уже пошли люди более профессиональные, занимающиеся другими видами танца. Им было это интересно, а мне стало приятно, что люди интересуются, не зацикливаются на каком-то одном направлении, им нравится развиваться и в других ипостасях. И так постепенно-постепенно… Вот сегодня меня очень порадовало количество людей и положительных отзывов. Значит все не зря, значит все правильно. Я думаю, в дальнейшем будет еще больше людей приходить.
Но я пока планирую работать в том же ключе, что и сейчас – с элементами нео-классики, с элементами более свободного стиля. Я не скажу, что это в чистом виде модерн, есть модерн еще более современный, сюжетный и так далее. Здесь мы работаем над какими-то даже пластическими вещами, которые придают немного другое ощущение телу человека. И мне кажется, это очень полезно, особенно для людей, которые имеют более профессиональную подготовку. Потому что они раскрывают свое тело с какой-то другой стороны.
– Что касается людей, у которых нет профессиональной подготовки, для них этот мастер-класс будет полезен?
– Я считаю, что для них это тоже полезно, может что-то было сложно, сегодня, например. Но, в любом случае, это развивает координацию, это соединяет ноги с руками, с телом, со всем остальным. Мне кажется, это очень полезно.
ПРО НОВИЧКОВ
– Как вы думаете, любому ли танцору полезно познакомиться с техниками классического балета, классического танца?
– С техникой классического танца полезно познакомится любому, и это точно. Это альма-матер всего, через это должны все пройти. Когда ты обладаешь техникой классики, тебе все остальное потом намного проще делать.
– Что можете посоветовать начинающим танцорам?
– Начинать с урока классики, с первой позиции.
– Как человеку, который совершенно не связан с танцами, мне интересно, любого ли человека можно научить танцевать?
– Танцевать профессионально – не любого. Тут вспоминается “можно конечно и зайца научить курить”, но можно ли потом будет на это смотреть?
– А есть такие люди, которых видишь и сразу понимаешь: он танцевать точно не сможет?
– Он сможет двигаться, он сможет танцевать на юбилее у бабушки, но на сцене, наверное, это не нужно все-таки делать. Такие люди есть.
ПРО ВДОХНОВЕНИЕ
– В чем лично вы черпаете вдохновение? Что важно в танце для вас?
– Вдохновение – это интересное понятие. Я чувствую его в востребованности, во-первых, когда это кому-то нужно. Я начинаю черпать вдохновение именно оттуда. И для танца, и для всего. А вообще в танце нужно черпать все время вдохновение в любви – нужно быть постоянно в состоянии влюбленности, открою маленький секрет.
ПРО БИОГРАФИЮ
– Вы закончили Академию Русского балета имени Вагановой и сразу начали работать у Бориса Эйфмана. Как вы попали в этот театр?
– Есть такой анекдот: “Просто повезло”. На самом деле, был просмотр, нас отобрали – большое количество людей. На просмотре был Борис Яковлевич, Геннадий Григорьевич – наш директор, много других педагогов. Целая комиссия.
Был большой просмотр, нас целыми классами вели, еще на улице Лизы Чайкиной находилась наша, так называемая, база, сейчас это уже целая школа – академия Эйфмана. Подошел директор, сказал, что Борис Яковлевич нас берет – меня и еще нескольких артистов. И так все завертелось и закрутилось и привело к таким интересным моментам, что, уже даже не танцуя, я перехожу на педагогическую должность в театре, и продолжаю сам развиваться параллельно. Главное, мне кажется, не останавливаться на достигнутом.
ПРО СОВРЕМЕННЫЙ ТАНЕЦ И КЛАССИКУ
– Изначально было ли сложно перейти от классики к современному танцу?
– Сразу после академии было сложно. На это понадобился мне где-то год, для переформирования себя. Было непросто, потому что в академии Вагановой нас, на тот момент, не подготавливали ни к чему подобному, и сейчас не готовят. Что касается академии Бориса Эйфмана – здесь стараются готовить изначально универсальных артистов, и это дает свои результаты, как вы могли даже сегодня увидеть: у представителей академии есть такие тенденции. Если бы они занимались только классической хореографией, им было бы конечно сложно.
– Сколько обычно занимает “врабатывание” у артиста, который занимался классикой, чтобы полностью выйти на сцену соврменного балета?
– Если артист состоявшийся, если он работает уже в театре, у него быстрее это происходит. Выпускнику, только пришедшему со школы, конечно нужно влиться в коллектив, там все по-другому. Приходится переступать через себя – ты приходишь в театр и начинаешь снова учиться. И какое-то время нужно для того, чтобы стать артистом.
– Если от современного танца опять придется вернуться к классике, насколько это сложно? Не утрачивается ли навык?
– Утрачивается конечно. Те люди, которые занимаются только соврменным танцем, они уже не смогут станцевать чисто классику на том уровне, который нужен. Например, Диана Вишнева (бывшая прима-балерина Мариинского театра, сейчас артистка Американского театра балета – прим.ред.) танцует сейчас только модерн. Ей это проще. Наоборот – нереально.
ПРО ВОЛНЕНИЕ И СТРЕСС
– Правда ли, что артисты балета испытывают большой стресс из-за тяжелых нагрузок? И если да, то как с этим справляться, особенно тем, кто недавно попал в эту среду?
– Психологически очень часто большой стресс. Я бы даже сказал, что это не от нагрузок, хотя и от них тоже. Это состояние часто бывает в театре – “весь мир театр, все люди в нем актеры” – и действительно, психологически иногда очень тяжело начинать взрослую жизнь. И люди испытывают больше стресса от невостребованности, неучастия в каких-то постановках, от того, что тебя сняли с роли, от еще каких-то вещей, намного больше чем от физических нагрузок. Артисты балета очень сильные, и если есть нагрузка, если ты нужен, если танцуешь, ты можешь работать сутками и не испытывать от этого стресс. Стресс больше идет из головы.
– А как в спектакле: есть ли какое-то напряжение, когда выступаете на сцене? Или, так как вы выступаете с детства, уже нет такой эйфории, перевозбуждения после спектакля?
– Есть, конечно, если удачный, хороший спектакль, если ты получаешь удовольствие, танцуешь что-то интересное.
– Можете ли вы поделиться каким-то универсальным способом, как справляться с волнением?
– Это все приходит с опытом. Я сам до сих пор всегда волнуюсь. Я признаюсь, что и сегодня испытывал волнение. Мне кажется, если люди не испытывают никакого волнения, в этом ничего хорошего нет. Всегда у нормального более-менее здорового человека есть такое ощущение, желание – хочется сделать хорошо. И ты, конечно, можешь волноваться.
Но нельзя перегнуть палку и слишком сильно волноваться, потому что волнение – это вред. Лучший способ с ним справляться – это быть уверенным в себе. А быть уверенным в себе можно тогда, когда ты очень хорошо все отрепетировал. Когда ты действительно сделал. И когда кто-то тебя похвалил и подбодрил. Попросите кого-нибудь похвалить! За день, за два порепетировать отдельно, что-то подсказать. И не нужно бояться публики, не нужно бояться людей, потому что люди, которые приходят на вас смотреть, они изначально идут на вас смотреть. Я может быть про другую ситуацию сейчас говорю, но не буду давать раскрытых ответов, как справляться с волнением, тут дети есть.
– Со временем волнение не уходит, оно остается?
– Да, у любого артиста оно остается. Я смотрел интервью разных больших артистов, они волнуются, это нормальная человеческая реакция. У тебя всегда, особенно перед массой, есть чувства страха. Но часто, я это по себе знаю, ты чуть-чуть волнуешься за кулисами, выходишь на сцену… И на что уже волноваться? Делаешь как делаешь, и все. Волнение само собой исчезает. Бывает, что люди не могут справится с волнением, и это потом заканчивается и травмами, и падениями, и просто какими-то провальными моментами. Нужно себя держать. А рецепт, мне кажется, вырабатывается у каждого свой. Тут нет универсального рецепта.
– Мне кажется, больше танцевать надо, больше выходить на публику. От маленькой своей школы больше танцевать, если вы сейчас практикуете контент, ходить вметсе на отчетные концерты и соревнования. Это все опыт.
– Я с этого начал, да, с опытом оно уходит. Уходит именно та часть “ненужного” волнения.
ПРО СЦЕНУ КАК ЛЕКАРСТВО
– Очень часто приходится слышать и читать, что артисты выходят на сцену в состоянии нездоровья или травмированными. Как вы к этому относитесь? Как к неуместному геройству или наоборот?
– Вы знаете, у каждого, конечно, свои ситуации, свои обстоятельства. И я хочу сказать честно, что сцена лечит. Бывает, ты выходишь с температурой, с какими-то травмами, с болями. Выходишь – и на сцене об этом забываешь. Другое дело, что когда уходишь за кулисы, у тебя опять все болит по новой. Но на сцене бывает на какой-то момент это все исчезает, и это правда. Это даже доказано.
– Анестезия такая.
– Да, анестезия. Бывает, конечно, и врачебная. И очень многие люди по своим обстоятельствам выходят на сцену. И я считаю, что это артисты. Публика не должна думать, плохо тебе или не плохо. Они купили билет, они пришли, и, если ты можешь… Если ты конечно совсем не можешь, если ты умер, то это другое дело.
ПРО ЗАМЕСТИТЕЛЕЙ
– Правда, что у любой партии есть артист на подмену? И если за пять минут хореограф понимает, что какой-то человек из труппы не может танцевать, то у каждого есть подмена?
– Подмена есть, конечно.
– Второй состав?
– И второй, и третий.
– И он все в совершенстве выполнит?
– Может быть не совершенно, но выполнит, да. Конечно это есть, это нормально, все мы люди.
ПРО МЕЧТУ
– Есть ли какая-то партия, которую вы всегда мечтали исполнить?
– Честно говоря, не было такого никогда. Я наверное как-то в общем стремлюсь танцевать, стремлюсь дарить людям позитивные эмоции. Что касается именно какой-то партии – нет. Так же я сразу бы ответил, что у меня нет, по большому счету, балетных кумиров. И вообще кумиров, в принципе, нет. Есть люди, на которых можно смотреть и в чем-то равняться, но всегда хочется идти своим творческим путем, своей дорогой.
ПРО РАБОТУ НАД РОЛЬЮ И ЧТЕНИЕ
– Насколько я знаю, у Бориса Яковлевича в театре балет психологический и драматический. И там нет тридцати восьми лебедей, которые все одинаковые, а у каждого артиста кардебалета есть какой-то свой образ. Расскажите, как вы работаете над ролью? Именно с драматической составляющей. Приходится, если это какое-то произведение литературное, перечитывать его? Или как-то черпать вдохновение?
– Мне кажется, каждый артист сам через себя что-то проносит. Я думаю, сейчас вообще мало кто, к сожалению, читает. Но краткое содержание я бы рекомендовал всем знать, хотя бы про сюжет балета, спектакля.
– Например, в в “Up & Down” у вас был очень яркий, запоминающийся образ, очень экспресивный.
– Мальчика-суицидника? Да, было дело. Это было психологически, и, признаюсь честно, над этой ролью именно я работал на постановочных и работал именно с Борисом Яковлевичем Эйфманом. Проходил через ор и крик, маты-перематы, через все, что угодно. Летал вместе с этой табурткой и веревкой по залу. Было всякое, но в итоге это привело к результату. И это даже запечатлели, фильм же сняли. И я тоже снялся в этой роли. Сейчас я уже не танцую практически, я на педагогической деятельности, я этим теперь руковожу всем безобразием.
– Теперь отыгрываетесь?
– Я стараюсь не отыгрываться. Я стараюсь как раз быть честным, стараюсь поддержать артиста.
(Текст: Аделаида Рош, фото: Ярослав Фролов)
Теги: балет, мастеркласс, петербург, танец, эйфман