Обидеть нас сложновато
Музыканты белорусской группы «Кассиопея» Александр Либерзон и Илья Черепко-Самохвалов рассказали проекту «Где культура» в лице корреспондента Марины Константиновой о своем отношении к современному искусству, постконцертной рефлексии и о том, стоит ли дарить девушкам цветы. Интервью состоялось в гримёрке после выступления этой яркой и самобытной команды в Эрарте (о самом концерте мы уже писали здесь).
– Давайте начнем с только что прошедшего выступления. Отгремел концерт в «Эрарте», и я, наконец-то, увидела вас живьем.
Александр Либерзон: А до этого видели во сне?
– Я думала раньше, что вы молодые мальчики в цветных джинсах, честное слово.
Илья Черепко- Самохвалов: Почему именно в цветных?
– Просто так модно. Но если серьезно: каковы ваши впечатления от сыгранного концерта? Что вы испытываете и чувствуете? Подводите ли итоги в духе: «мы молодцы/мы облажались»?
Илья Черепко-Самохвалов: Мы всегда молодцы. И каждый раз можно сказать, что облажались.
Александр Либерзон: Это для нас синонимы.
– То, что место проведения концерта – музей современного искусства, придает вечеру дополнительный концептуализм, по-моему.
Александр Либерзон: У нас еще бананы на сцене были, видели? Все по Энди Уорхолу просто.
– Поэтому нельзя не спросить, как вы относитесь к современному искусству, посещаете ли выставки и музеи подобного рода?
Александр Либерзон: Можно сделать копию Шишкина и назвать это современным искусством, почему бы и нет? Или нагадить в носок, положить на стол и заявить, что вот, мол, акция такая.
– А могли бы вы о своем творчестве сказать, что это вид современного искусства?
Александр Либерзон: Мы вообще искусством не занимаемся.
Илья Черепко-Самохвалов: Для меня то, что делает «Кассиопея», находится на уровне физических потребностей. Современное искусство требует, прежде всего, обоснования, а у нас его особенно как-то и нет. Занимаемся ли мы искусством? Мы себе этот вопрос даже не задаем. Я, скажем, корчусь на сцене просто потому, что мне этого хочется.
– Но неужели нет какой-то внутренней мотивации? А как же слава, деньги, поклонники и поклонницы, наконец?
Илья Черепко-Самохвалов: Мы уже так давно во всем этом вертимся, почти двадцать лет, но никакой мотивации не накопали.
Александр Либерзон: Мне нравится то, что я делаю. Какие тут еще нужны обоснования?
– Пятиминутка банальных вопросов. Раз уж вы «Кассиопея», то интересно узнать ваше отношение к планетариям, астрономам и всему этому звездному небу над головой?
Александр Либерзон: В планетарии был один раз.
Илья Черепко-Самохвалов: В телескоп смотрели, но все как-то в сторону близлежащих домов.
Александр Либерзон: В бутылочный такой телескоп, знаете. Мы обычно только так и поступаем. Поэтому к астрономии мы относимся дилетантски, так будет правильнее.
– А еще говорят, что смотреть на звезды – это крайне романтично. Вы вообще романтики?
Александр Либерзон: А что Вы знаете о романтике? (смеется). Что вообще подразумевается под этим словом? У меня, например, кумир моих последних лет – поэт Байрон, а у него романтика была такая…ммм…особенная. При женщинах, наверное, все же не стоит об этом. С подобной точки зрения, да, безусловно, мы романтики.
– Хорошо, вопрос в лоб. Девушкам цветы дарить надо?
Александр Либерзон: Нет!
Илья Черепко-Самохвалов: Я не дарю. Я один раз подарил, а она такая положила их в сумку и все.
– А стихи читать, стоя на одном колене?
Илья Черепко-Самохвалов: На коленках стихи писать можно. Это да, это мы умеем (смеется).
– Для многих журналистов и критиков ваше творчество неразрывно связано со словом «абсурд». Вы согласны с подобным мнением?
Александр Либерзон: Ни в коем случае. Что там у нас такого абсурдного? Лично для меня абсурд – когда что-то непонятно, и ты ищешь какой-то смысл. У нас нет ни одного подобного текста, всегда присутствует конкретный сюжет.
– Давайте представим ситуацию. На ваш концерт пришла интеллигентная женщина, решившая по названию, что вы исполняете нежные и лиричные песни о любви. А в итоге у нее волосы дыбом на голове встали, и она в ужасе от вашей музыки и внешнего вида.
Илья Черепко-Самохвалов: Нас в Москве однажды поселили в гостиницу к каким-то веганам-кришнаитам. И вот среди них, кстати, тоже была девочка, которая представляла нас этакими зефирными мальчиками. Мы явно не оправдали ее ожиданий, сало еще зачем-то при ней стали резать… А она думала о нас как о концептуалистах с богатым культурным багажом и голубыми глазами.
– Ваше творчество наверняка кому-то не нравится…
Илья Черепко-Самохвалов: Ой, про нас даже как-то Земфира однажды написала, что мы «смешные карлики».
Александр Либерзон: Да, что-то в духе «слышу, поет какой-то смешной гном, издавая пластиковые звуки».
Илья Черепко-Самохвалов: Что может быть лучше?
– А чем вас можно обидеть, задеть в профессиональном плане?
Илья Черепко-Самохвалов: У нас можно вызвать только недоумение, обидеть нас как-то сложновато.
– Что приносит вам больше удовольствия: живые выступления или трудовой процесс в студии?
Илья Черепко-Самохвалов: Мы никогда не трудимся. Оно как-то все само приходит. Саша это ловит, а я пережевываю, проглатываю и выплевываю.
– Мне кажется, что ваша музыка – просто идеальный саундтрек для чего бы то ни было. Есть ли что сказать по этому вопросу?
Александр Либерзон: Мы в свое время совершенно случайно попали в один из фильмов Романа Качанова, там только наша музыка и звучит. «Гена бетон» он называется.
Илья Черепко-Самохвалов: Да, а в титрах мы там указаны еще и как авторы чужой песни.
– А в своем творчестве вы экспериментаторы?
Илья Черепко-Самохвалов: Мы – блендеры.
– Рубите и взбиваете?
Илья Черепко-Самохвалов: Все, что к нам попадает, пригодится.
– А можете вот прямо здесь и сейчас какой-то экспромт представить?
Илья Черепко-Самохвалов: Нет, это, пожалуйста, в джаз-клуб обращайтесь. Мы люди четкой структуры.
(Текст: Марина Константинова, фото: Елена Карпова)
Теги: Беларусь, кассиопея, петербург, Эрарта