Кем же он был? Философом, утверждающим верховенство любви? Шутом Петрушкой, способным откалывать такие остроумные, язвительные, озорные штуки, на какие мало кто другой отважился бы? Или эдаким Фомой-неверующим – сомневающимся в устоявшихся постулатах, не верящим в неприкосновенную «святость» консервативных приёмов, нуждающимся в экспериментах, доказательствах, честно заявляющим о своих сомнениях?..
Разумеется, скорее рано, чем поздно один из таких романов закончился бы свадьбой. Но тут один приятель – богатый юноша, собравшийся дальше учиться живописи в Петербурге, позвал Моисея поехать с ним. Преодолев негодование родных, их нежелание расстаться с ним, подобрав брошенные рассердившимся отцом деньги и взяв добытое им разрешение на временное пребывание еврея в столице, юный художник утёр слёзы и отправился в путь.
Сначала в его жизнь вторгся огонь, а следом – вода. Медные трубы, хотя и позже, но, разумеется, тоже были.
А первым пришёл огонь – пожар, начавшийся 130 лет назад с дальней окраины города, ширился и рос, стремительно приближаясь к бедному дому, где рожала своего первенца маленькая, хрупкая жена селёдочника.
Человек, объявленный в своё время «главным русским романтиком» в живописи, был по папеньке французских кровей, а по маменьке – немецких. И, хотя вообще его семья считалась вполне обрусевшей, он только в 23 года, с высочайшего разрешения императора Александра I, смог русифицировать свою фамилию
Видимо, фотопортреты отображают не всё и не всегда, упуская порой нечто очень важное в человеке. Вот, к примеру, сейчас многие удивляются, почему это все, кто видел Арсения Тарковского своими глазами, в один голос твердили (и твердят) о его необыкновенной красоте?
Если где-нибудь надо показать изображение леди Годивы – ну, помните, той легендарной графини, которая выполнила издевательское условие муженька, душившего свой народ налогами, и проехалась по городу верхом и голышом во времена, когда в англо-саксонских землях о нудизме и речи не шло…
Муж балерины, отец режиссёра, дед певицы, но, пожалуй, главное – творец радости и сказок. Говоря о нём, без упоминания знаменитого мультсериала «Ну, погоди!» не обойтись, поскольку это – «визитная карточка» и самое популярное творение Вячеслава Котёночкина. Оглушительный успех и всенародная любовь сопутствовали этому мультфильму. Ласковая фамилия «Котёночкин» запоминалась легко и становилась для зрителей синонимом отличной анимации и остроумной истории.
В лучшем случае – необычная. Чаще всего – невозможная. А порой даже – хаос и издевательство над слушателями. Именно так, пожимая плечами, осуждая, беснуясь, отзывались о музыке Игоря Стравинского. Кто-то, говоря о сочинениях Игоря Фёдоровича, ограничивался ёмким «слишком передовые», а кое-кто нарекал «русской водкой, отдающей французскими духами», рвался указать на ошибки и наставить на путь истинный.
Такой жизни Ваньке из Острогожска никто из родных и земляков предсказать, конечно, не мог. Появиться на свет 180 лет назад в тихом захолустье, в скромном белёном домике под камышовой крышей, в семье, где и дед, и отец были писарями, почти наверняка означало и самому стать простым писарем, проведя весь век в скучной провинции. Но Ваньку-то в грядущем ждала столица да заказы от важных господ, не исключая и представителей императорской фамилии!
«Это – как страшный сон. Ты не можешь из него выбраться, хотя ты сам его и породил. Но всё же такая невероятная любовь, такое поклонение не могут не нравиться…»
Так сказал однажды сэр Пол Маккартни о славе. Этот его кошмар длится уже много лет. Он научился жить с этим и с другими неприятными и приятными аспектами славы. Он вообще многое повидал за свои 75 лет.
Его матушка хотела, чтобы он выучился на доктора, отец грезил о том, как сын станет великим учёным. А он стал Полом Маккартни