В одной из моих песен есть слова «я получил всё своё образование на улице». И ведь это почти правда. В английском городке Шеффилд, где я вырос, мы жили в типичном доме для представителей рабочего класса Северной Англии. И в Шеффилде мне в своё время целых пять лет пришлось петь по пабам. Нет, я не состоял ни в какой уличной банде и всё такое, но всё-таки «уличной мудрости» поднабрался.
Для многих её имя становится открытием, потому что теперь порядком подзабыто. А ведь Ольга Делла-Вос поступала в Академию Художеств, прокладывая дорогу следующим поколениям художниц, когда Зиночке Лансаре (в будущем – Серебряковой) было ещё лет 10-11. Не секрет, что в то время желание женщины получить образование принято было считать, в лучшем случае, бессмысленным: «Ну что это, ну зачем ей это? Где она найдёт применение этому своему образованию? Разве в домашнем обучении детей…» И такое мнение распространялось даже на изобразительное искусство.
Полюби же и ты меня, уткнувшегося в роль… Любуйся мной, как ты любовалась Киринькой, со всей детской страстью играющей в куклы. Не мешай моей игре и, когда она кончится, скажи, что ты поняла мое настроение и не мешала ему потому, что любила меня в эту минуту, любила как ребенка, как артиста. О! Как я тебя буду благодарить и обожать, когда сознание вернется ко мне!..
Солнце ясное, свобода!
Горячи твои лучи.
В час великого восхода
Возноси их, как мечи.
Яркий зной, как тяжкий молот,
Подними и опусти,
Побеждая мрак и холод
Заграждённого пути.
Мне не нужен миллион долларов, не нужны награды. Мне нужна публика – я хочу слышать её аплодисменты. И мне нужна моя труба. Когда я поднимаю её, всё на свете уходит далеко на второй план.
Джонатан вечно не оправдывал ожидания окружающих, даже родился 40 лет назад преждевременно, к тому же, не здоровеньким крепышом, а с тяжёлым пороком сердца. Немало времени после появления на свет провёл он в больнице, и выписали его врачи, не осмеливаясь дать никаких гарантий.
В связи с этим ожидалось, что он будет тихим мальчиком, чьё нездоровье, обрамлённое в приличия и дисциплину католицизма, даст в результате какое-нибудь удивительное благочестие. А он рос хулиганом, неизбывной головной болью учителей, со скандалом вылетел из школы, не закончив её, поскольку на улице, в бассейне и в полицейских участках времени проводил едва ли не больше, чем на уроках.
Вам всем так влом учить морденты
В седьмой инвенции. А Бах
Работал в церкви органистом,
Не покладая ничего.
Стрекозы быстрыми кругами
Тревожат чёрный блеск пруда,
И вздрагивает, тростниками
Чуть окаймлённая, вода.
То — пряжу за собою тянут
И словно паутину ткут,
То — распластавшись — в омут канут —
И волны траур свой сомкнут.
Обычно люди рады, если в их честь что-нибудь называют. Поэтому даже удивительно, если кто-то сопротивляется такой чести, ведь некоторые учёные яростно конкурируют со своими коллегами или полжизни проводят в поисках ещё незарегистрированных букашек, речек, травинок, вирусов, надеясь «окрестить» их в свою собственную честь и войти в историю.
Не только сейчас и не только у нас, но и во многих языках и культурах, причём, с древности слово «левый», помимо обозначения стороны, направления и тому подобного, нередко означало также «неправильный», «плохой», «ошибочный». А слово «левша», среди прочего, значило «не такой как все», «юродивый», «отщепенец», «неловкий», «неуклюжий», «несчастливый» или даже «злонамеренный» и «пособник дьявола».