5 июля Катя IOWA приняла участие в благотворительной акции фонда «Звёзды детям». Певица на один час встала за кассу в ресторане «Пышечка» на Чернышевской.
Акция проводится в ресторане весь июль — известные персоны Петербурга выступают в роли кассиров, а собранные средства передаются в благотворительный фонд помощи детям.
22 ноября не стало Дмитрия Хворостовского.
А ведь всего лишь чуть больше месяца назад был праздник — отмечали 55-летие этого выдающегося певца. Ещё совсем недавно он, ведущий борьбу с раком мозга больше двух лет, говорил: «Я занимаюсь каждый день, преодолевая трудности и сомнения: смогу ли я вновь начать работать? И говорю себе: СМОГУ! Я ещё пока не сдаюсь. Сегодня для меня каждое выступление перед публикой – лакмусовая бумажка, проверка себя, своего голоса…»
Мой психотерапевт однажды сказал мне: «Микки, ты ведь не в Средневековье живёшь. Тебе не обязательно ходить всюду в доспехах и с кучей оружия…»
(с) Микки Рурк.
Он стал заметной фигурой в Голливуде. Его называют своеобразным отражением современного мира, со всеми пороками и добродетелями, достоинствами и недостатками. И этому «отражению» на днях исполнилось 65 лет.
Как оценить степень утраты? Утрата всегда невосполнима. Тем не менее, потеря приобретает максимальные масштабы, если речь о ком-то близком, о ком-то очень талантливом или очень молодом.
Дмитрию Когану не исполнилось и 39-ти.
О нём говорят как о перфекционисте, который, получив роль, всегда работает над ней, как ненормальный. Труженик, трудяга, трудоголик – он пашет вот уже 50 лет, если считать от первой его успешной киноленты, а ведь до этого был ещё Бродвей, малозамеченные «кинопопытки» и вообще – целых 30 лет жизни. Ведь нынешний август стал 80-ым для Дастина Хоффмана.
Для многих её имя становится открытием, потому что теперь порядком подзабыто. А ведь Ольга Делла-Вос поступала в Академию Художеств, прокладывая дорогу следующим поколениям художниц, когда Зиночке Лансаре (в будущем – Серебряковой) было ещё лет 10-11. Не секрет, что в то время желание женщины получить образование принято было считать, в лучшем случае, бессмысленным: «Ну что это, ну зачем ей это? Где она найдёт применение этому своему образованию? Разве в домашнем обучении детей…» И такое мнение распространялось даже на изобразительное искусство.
Полюби же и ты меня, уткнувшегося в роль… Любуйся мной, как ты любовалась Киринькой, со всей детской страстью играющей в куклы. Не мешай моей игре и, когда она кончится, скажи, что ты поняла мое настроение и не мешала ему потому, что любила меня в эту минуту, любила как ребенка, как артиста. О! Как я тебя буду благодарить и обожать, когда сознание вернется ко мне!..
Джонатан вечно не оправдывал ожидания окружающих, даже родился 40 лет назад преждевременно, к тому же, не здоровеньким крепышом, а с тяжёлым пороком сердца. Немало времени после появления на свет провёл он в больнице, и выписали его врачи, не осмеливаясь дать никаких гарантий.
В связи с этим ожидалось, что он будет тихим мальчиком, чьё нездоровье, обрамлённое в приличия и дисциплину католицизма, даст в результате какое-нибудь удивительное благочестие. А он рос хулиганом, неизбывной головной болью учителей, со скандалом вылетел из школы, не закончив её, поскольку на улице, в бассейне и в полицейских участках времени проводил едва ли не больше, чем на уроках.
Знаменитый живописец, график, один из самый ярких представителей модерна Альфонс Муха был ещё и фотографом.
Открыв для себя фотографию в 1880-ых годах, он по интенсивности, продолжительности и профессиональности этих занятий оставил далеко позади большинство даже тех своих коллег, которых фотография тоже изрядно интересовала.
Муха снимал много и себя, и друзей, и родных, моделей и прохожих, свою студию, делал фото-натюрморты, фотографировал во время своих путешествиях.
Его дважды награждал сам император, его работы признавались великими творениями, ему делали заказы крупнейшие культурные учреждения и богатейшие граждане страны. И на него же подали жалобы почти 90 уважаемых профессоров, к профессорам присоединилось множество других людей – в итоге его требовали судить или выслать из страны, а ещё лучше – кастрировать за все те непристойности, которые он выдавал за искусство, за ту порнографию, на которую он вынуждал смотреть достопочтенную публику.