«Я довольно чувствительный человек, добрый и милый, хорошо воспитанный. Хотя порой, конечно, больше напоминаю яростного павиана…»
Кто милый и добрый? Игги Поп?! Тот чувак, который скачет и извивается на сцене, подобно невероятной ящерице-шаману, лупцует себя до крови и время от времени обнажается не только выше пояса, но и ниже? Вот этот вот неугомонный, живее всех живых дедушка всея панка, гранжа и иже с ними? Именно он.
Дай волю мастерам плести психолого-психиатрические кружева, уж они бы сплели целое полотнище, посвящённое жизни Джека Николсона, тщательно увязав всех женщин в его судьбе и всю встречающуюся там ложь. А что? Очень удобно можно срастить притворство, положенное лицедею, и притворство в его семье. Если все его родные оказались не теми, кем казались, то почему бы Джеку не выбрать профессию, где можно казаться кем-то не только безнаказанно, но даже и получать за это гонорар?
Неудержимая стихия и человек феноменальной одарённости! Если уж кто и был достоин международного признания и всенародной любви, так это он.
Даже знаменитый британский актёр Лоуренс Оливье считал большой удачей возможность увидеть во время поездки в Ленинград игру этого – по словам Оливье – абсолютного гения.
Этой звезде Голливуда больше всего подходят эпитеты «настоящая», «земная», «хорошая». В ней нет заносчивости, наигранности, тяги роскоши и разгулу. Она – из тех славных соседских девчонок, которые становятся всем лучшими друзьями, старательно учатся и помогают по дому, а потом превращаются в надёжных спутниц жизни и замечательных матерей. Если такая станет вашей приятельницей, считайте, что вам крупно повезло.
Это вам не Мерлезонский балет, это – Барбизонская школа живописи! Впрочем, кое-что общее у них есть: оба культурных явления зародились во Франции и оба, так или иначе, рассказывают о происходящем на открытом воздухе.
«Он дьявольски талантлив…», – со вздохом говорил о нём Моргунов, который был ревнив к чужим успехам и очень редко признавал чьё-то дарование.
Мечтательный Миша Бальзаминов, Трус из знаменитой гайдаевской троицы, домовёнок Кузя, Гоголь, наконец. Да-да, не все знают, но одной из первых ролей в кино для Георгия Вицина, со дня рождения которого исполнилось 100 лет, была роль этого великого писателя.
В письме были такие строки: «Если бы коллеги узнали, сколько я времени трачу на письма матери, меня бы уволили. Для моих сверстников матери – это люди, которые портят удовольствие. А я приеду специально для того, чтобы повидать Вас… Мадам, хоть я и считаю, что Вы слишком молоды для этой роли, тем не менее, я торжественно прошу Вас: станьте моей матерью!
Может показаться, что мы (в смысле люди вообще) почти всё знаем о Леонардо да Винчи. Например, знаем, что он почти всё знал. И всё умел, и всё на свете изобрёл, и всё предвидел, et cetera.
Однако на деле, как минимум, треть рассказов о нём и его достижениях придётся сопровождать фразами: «Но это не точно…», «Предположительно», «По легенде», «По версии такого-то…».
Захватывающая жизнь, о которой взахлёб рассказывают свидетели и потомки, может быть не только у завоевателей, изобретателей или первооткрывателей. Верьте не верьте, но многие классические музыканты и композиторы прожили свои годы так интересно, что диву даёшься. Взять, к примеру, великого Йозефа Гайдна.
«Он возникает за каждой значительной фигурой современного Петербурга. Его имя связано со всеми интереснейшими именами и школами, сам же он остается в тени». (с)
Это сказано о человеке, рядом с именем которого у нас надо непременно упомянуть песни «Под небом голубым» и «Орландина», чтобы дождаться в ответ: «Ааааа!.. Это он…»
Это вам не Мерлезонский балет, это – Барбизонская школа живописи! Впрочем, кое-что общее у них есть: оба культурных явления зародились во Франции и оба, так или иначе, рассказывают о происходящем на открытом воздухе. 
